Сладкая, как мед - Джоан Вулф

— Между прочим, я имею право потребовать вознаграждения за свою уступчивость, — напомнил он с потемневшим от страсти взором.

Сара растерялась лишь на миг — ей достаточно было посмотреть на его лицо, чтобы все понять и ответить на его игру.

— Неужели ты станешь меня шантажировать? — прошептала она с напускным отчаянием.

— Да! — злорадно отвечал он. — Именно этим я и займусь!

— Ах, что же мне делать? Придется уступить грубой силе! — Сара не выдержала и улыбнулась, отчего у нее на щечке появилась милая лукавая ямочка.

— Мудрое решение. — И Энтони, не тратя больше слов, улегся рядом с ней.

***

Он снова участвовал в осаде Бадахоса и стоял напротив того места, где армия Веллингтона пробила в крепостной стене первую брешь. Перед ним безобразной кучей громоздилось то, что осталось от пятнадцатитысячной британской армии, — жуткое месиво из трупов и изувеченных, но еще живых солдат. Здесь были и те, кого опалило и разорвало на куски в момент прямого попадания вражеской бомбы, и те, кого изувечило картечью и мушкетными выстрелами. Неприбранные тела коченели прямо на глазах, являя собой омерзительную картину кровавой бойни. Над полем сгустилась тошнотворная вонь обгорелой плоти.

Он различил, как над кучей трупов дернулась чья-то рука. Кто-то был еще жив. Скрипя зубами от натуги, он принялся растаскивать окровавленные трупы.

— Энтони! Энтони, очнись!

Он из последних сил уцепился мыслями за этот голос — единственный способ вырваться из цепких объятий кошмара.

Кто-то тряс его за плечи.

Он невнятно выругался по-испански, открыл глаза и увидел встревоженное лицо своей жены. Ему потребовалось еще мгновение, чтобы осознать, где он находится, и понять, что он больше не стоит по колено в крови среди мертвых тел.

Его грудь тяжело вздымалась от судорожных вздохов, сердце билось гулко и неровно, а тело покрывал холодный пот. Ничтожный, жалкий трус — вот кто он есть на самом деле!

— Ну, теперь ты не будешь утверждать, что я тебя не беспокоил, — с горечью промолвил он.

— Напротив, я рада, что оказалась здесь, с тобой. — Она наклонилась и ласково поцеловала его в висок. — Тебя непременно следовало разбудить, чтобы остановить кошмар.

Ему пришлось зажмуриться, чтобы не видеть в ее глазах унизительной жалости. Почему он поддался на уговоры и остался здесь, а не прислал горничную спать в ее гардеробной?

Но как бы крепко он ни зажмуривался ее взгляд обжигал Энтони непрошеным сочувствием. Он сурово поджал губы.

— Я отлично понимаю, как мучают тебя эти кошмары, — рассудительно продолжала она, — Но я не могу понять одного: почему ты считаешь их унизительными для себя?

Он распахнул глаза и уставился на складки балдахина над кроватью, стараясь не выдать внезапную вспышку гнева. Конечно, где ей понять такие тонкости? Для этого нужно иметь хотя бы половину той родословной, которая есть у него!

— Это не самая приятная из человеческих слабостей, — холодно процедил он.

— Но все равно это не причина для самобичевания, Энтони! — с возраставшей тревогой возразила она. — Я ведь уже говорила тебе, что готова поспорить на что угодно: ты не один из всей армии мучаешься во сне страшной памятью о войне.

«Зато Селбурн — один на всю Англию!»

— Безусловно, ты права, — как можно равнодушнее отвечал он, стараясь не выдать своих истинных чувств и заслоняясь рукой от ее проницательного взгляда.

Они надолго замолчали. Энтони уже собирался сказать, что ему пора спускаться к себе в спальню, когда она ошеломила его новым вопросом:

— Как по-твоему, тот Селбурн, что сражался под Азенкуром, спустя много лет не мучился от кошмаров?

— Конечно, нет, — удивленно уставился на нее Энтони.

Сара изящно повела своим нежным обнаженным плечиком и заметила: