Могучий людской поток многочисленных туристов, экскурсантов и гостей Ульяновска, подхватив Аннамухаммеда, вынес его на небольшую улицу, застроенную деревянными домами. Улица была тихая, но не безлюдная. К одному из домов, выкрашенному золотистой охрой, тянулась живая цепочка людей. Это был дом-музей семьи Ульяновых. На улицу глядели окна в светлых переплетах и простых наличниках. Склонив ветви над железной крышей, вдоль тротуара стояли старые, еще не одетые листвою тополя.

Об этом доме-музее, где прошли детство и ранняя юность Ильича, Аннамухаммед уже многое знал из книжек, прочитанных им ранее. Теперь и этот дом, и эта с наклоном к реке Свияге улица казались ему хорошо и давно знакомыми. Он мог даже представить себе, как много лет назад, в зимнюю пору, на бывшей Московской улице, Володя Ульянов, его братья и сестры весело играли в снежки или же летели в санках до самого берега Свияги, скованной льдом, как звенели здесь детские голоса, смех.

Постояв на тротуаре, Аннамухаммед вошел в дом.

Вот гостиная. Красные дорожки на крашеном полу, несколько стульев вдоль стен, цветы. Старинное трюмо. Поблескивает лаком черный семейный рояль.

Вот в белоснежном чехле диван, перед ним столик с лампой под белым абажуром. По вечерам в этом уютном зале собиралась дружная семья Ульяновых. Мать Володи — Мария Александровна — садилась за рояль, и весь дом наполнялся бодрыми звуками музыки.

Аннамухаммед внимательно вглядывался в скромную обстановку гостиной и думал: «Не сон ли это? Ведь совсем недавно он находился там, на своем бригадном стане, под синей горой Копетдага, и вот уже — за тысячи километров, в гостях у Ленина!»

Из гостиной он перешел в столовую. Посередине комнаты — большой, покрытый белой скатертью стол.

На краешке стола — фигуры шахмат. Володя был сильным шахматистом. Это известно всем. Здесь по вечерам он часто играл с отцом, Ильей Николаевичем и не раз побеждал его в шахматных поединках.

По крутым ступеням деревянной лестницы Аннамухаммед поднялся на антресоли — верхний полуэтаж дома-музея и очутился в небольшой комнатке Володи Ульянова. И здесь — та же скромность и простота обстановки: железная кровать, стол, два стула и на стене — две полочки для книг.

Из дома-музея Аннамухаммед вернулся в гостиницу, где к тому времени уже собрались его земляки, так же, как и он, усталые и полные незабываемых впечатлений.

Недалеко от гостиницы, на крутом волжском берегу, так называемом Венце, к столетнему юбилею Владимира Ильича был выстроен Ленинский мемориал. Словно чайка белеет над Волгой среди огромного густого парка и алых цветочных клумб. Как бы приподнятый стройной колоннадой, он далеко виден со всех сторон.

Вот сюда, на Венец, вместе со своей делегацией и пришел Аннамухаммед на открытие Ленинского мемориала.

Просторный актовый зал с круто взлетающим амфитеатром кресел был заполнен до отказа. А внизу, на широкой, утопающей в живых цветах сцене, — президиум торжественного собрания. Медленно погасли люстры и в наступившей тишине начались выступления ораторов.

Когда слово предоставили Аннамухаммеду, он взял свою гильзу и взошел на трибуну. Поставив гильзу так, чтобы она была видна всему залу, он достал из кармана текст своей речи.