Непростая история - Константин Лапин (1961)

— Подожди минутку, стучат! — другим голосом сказала Варя. — Я открою дверь.

Он решил, что она пошла за матерью, сердце билось так, что стук отдавался в трубке. Но вот Варя радостно прокричала:

— Почту принесли. Тебе, дураку, письмо и открытка... Штамп посмотреть?.. «Слободка, Харьк. обл.». Доволен, дурень?

В стеклянную дверцу телефона-автомата Кирилл увидел остановившийся у подъезда аэропорта рейсовый автобус, ехавший в Москву, и выбежал на улицу.

16

Ничего особенного не было в Лерином письме — двух страничках почтовой бумаги, исписанных крупным, размашистым почерком. Почему же Кирилл перечитывал эти листки снова и снова, даже захватил с собой на работу?

— Ня верь, ня верь, молодой человек, тому, что девки пишут, — сказал Драгин, застав его с письмом в руке за штабелем кирпича. — Все равно омманут!

Кирилл усмехнулся: «Что ты, папаша, в этом смыслишь?»

Она не написала сразу по приезде потому, что надо было обегать все любимые места, повидать стольких людей. Как здесь хорошо: все цветет, над жнивьем летят паутинки, на заре выпадают обильные росы («я бессильна описать такую красотищу, тут стихи нужны»). Родители рады ей, восхищаются ее видом («платье тоже сыграло свою роль»). А уж как завидуют ее подружки рассказам о Москве, о художниках и поэтах («хотя поэт у меня один — ты!»). Его письмо, пришедшее неожиданно быстро («спасибо за него, милый!»), усовестило ее. Кстати, родители заинтересовались: кто это так быстро по ней соскучился? Пришлось объявить: жених («ты не возражаешь?»).

Это место письма неизменно раздвигало его губы в улыбке, один раз, не удержавшись, он даже поцеловал бумагу, к которой прикасалась ее рука... И он мог не верить ей, своей невесте?! Однако в поэме он оставит все как написано, — без конфликта нельзя! Да и сколько можно переделывать вещь!

Лера обещала писать часто и подробно, но снова замолчала. А затем пришло письмо, поразившее Кирилла своим уныло-безнадежным тоном. Если б у нее были лишние деньги, писала Лера, она бы уехала куда-нибудь к морю, как это делают другие. Все вокруг серо, неинтересно, до тошноты знакомо. Лишь первые дни ее могло развлечь общество подруг, но в общем они такие безнадежные провинциалки. По вечерам идти некуда, не в городской же сад, где на сколоченной из досок площадке танцуют первобытные мазурки... А ночью в доме закрыты ставни, душно, не спится от дум. В свое учреждение она больше не вернется, это пройденный этап жизни. Но куда идти, что делать? «Ах, если бы ты знал, Кирилл, как мне тошно — ты бы прилетел на крыльях».

В краткой приписке, которую он сначала не заметил, сообщалось: через Слободку, по пути на юг, проехали Одинцов с невестой и незнакомой Лере супружеской парой. Она проболтала около часу с Виктором Алексеевичем, чинившим машину...

Что ж, причина перемены ее настроения ясна. И надо ж было случиться, что Лера оказалась на шоссе именно в ту минуту, когда сломалась проезжавшая мимо машина Одинцова! Не сговорились же они о встрече заранее?!

Кирилл ответил довольно сдержанно. Ему понятно, что происходит с Лерой, но пусть она потерпит до Москвы. Он делает кое-что для их общего будущего. Что касается Одинцова, то он многое порасскажет о нем при личной встрече.

О том, чтобы бросить работу и мчаться к ней, Кирилл не мог теперь и помыслить. Сотрудники рассказали, что во время его болезни Павел Иванович засиживался в отделе до глубокой ночи, сам брался за рейсфедер. А как схватилась за сердце мать, услышав от Вари о его сумасбродном и, к счастью, неосуществленном плане! Так плохо, как в эту осень, Антонина Ивановна никогда не выглядела, у нее было усталое, с нездоровым, восковым оттенком лицо. Вот кому нужен отдых!

Как важно, чтобы поэму поскорее приняли и напечатали. Во всех отношениях важно. Но именно в этом, в главном, как ему казалось, пункте Кирилла ждало горькое разочарование.