Непростая история - Константин Лапин (1961)

Слушая шумные споры, читая первые записи в книге отзывов (Гришина «Весна» была отмечена добрым десятком посетителей), Кирилл как-то особенно ясно осознал свою собственную несостоятельность. И Львов и его товарищи, что бы ни говорили об их работах, владели профессиональным мастерством, их творчество получило признание. А он, видно, полная бездарь!

После вернисажа Гриша отвез мать, едва передвигавшую от усталости ноги, к дальней родственнице, у которой старушка всегда останавливалась; на «чердак» сына ей было тяжело подниматься. В тесном дружеском кругу художник отметил открытие выставки. А когда они остались вдвоем в студии, Гриша выслушал самокритический рассказ друга о посещении литконсультанта.

— Если б я слушался всех, кто ругает меня, я бы давно выбросил кисти в окно и переквалифицировался на управдома. Молод, красив, силен как бык, любит и любим, и хнычет: поэма не удалась! Ну и черт с ней, с этой поэмой! Лера — вот лучшая твоя поэма!.. Ты всерьез уверен, что стихи — самое важное в жизни? Думаешь, я в твои годы не марал бумагу? Совсем недавно, когда я за Катей ухаживал, я все письма ей в рифму сочинял. Прочесть? — Увидев, что Кирилл насупился, Гриша обвел руками стены своей мастерской. — Видишь, сколько этюдов, набросков, кроков!.. И все это лишь подготовка, разгон к моей поэме — «Московская весна». Сколько времени, красок, души я на нее убил! А думаешь, она дала мне что-нибудь, так сказать, в материальном выражении? Ноль целых, хрен десятых!.. Для того только, чтобы ее повесили как следует, я три дня и три ночи не вылезал из Дворца культуры, со всеми тамошними билетершами и сторожихами дружбу свел... Быть может, позже, если картина обратит на себя внимание рецензентов и общественности, я и заработаю толику. Но строить, как ты, все свои жизненные планы на одной вещи?.. Никогда!..

Художник, с утра находившийся в приподнятом настроении, разошелся. А что, если Кириллу организовать на стройке литературное объединение? Способных людей хоть отбавляй, стихи строителей любое издательство схватит — вот и поэмку за компанию тиснуть. Свою «Строительную сюиту» Гриша решил проталкивать через изостудию треста, которой он теперь руководил.

А Кирилл все больше мрачнел. Неужели Гриша не видит разницы между собой, профессиональным художником, приглашенным руководить студией, и им, жалким любителем?

— Есть еще вариант. Редакция «Московского комсомольца» просила меня сделать карикатуру на моральную тему. Что, если ты сочинишь к ней подпись в стихах? То есть не подпись — целый стихотворный фельетон! Я могу поставить обязательным условием, чтобы текст был твой. А вырезку Лере пошлешь.

Не грустно ли, что Гриша повторил совет консультанта. Нет, фельетоны и басни Кирилл уже писал. И печатал. Но даже сотня мышей не составит одного кота! Не о фельетоне он мечтал, намекая в письмах к Лере на грядущие перемены.

— Я, пожалуй, пойду, — сказал он, поднимаясь.

— Никуда я тебя не пущу такого! — возразил Гриша. — Сейчас пятый час, чего мать зря тревожить.

Он расстелил для гостя на полу свой бухарский ковер.

В полусне, забыв, где он находится, Кирилл принял белую фигуру, лежащую рядом на тахте, за Леру.

— Лера!.. Лерочка! — зашептал он, гладя кисть свесившейся руки.

— А?.. Что?.. — У привскочившего Гриши был хриплый со сна голос. — Фу, как ты меня напугал, медведь! Чего тебе?

— Холодно... Укрыться нечем?

Кирилл уже не заснул до рассвета.

Дома его встретила заплаканная сестра.

— С вечера маме плохо было, я хотела «Скорую помощь» вызывать. И тебя нет. — Варя всхлипнула.

На цыпочках он вошел в большую комнату. Антонина Ивановна повернула голову к сыну, на губах ее дрожала улыбка, заставившая его сердце сжаться от жалости.

— Все хорошо, сынок, — прошептала она. — Ты где задержался?

— У Гриши. После выставки мы полночи проговорили. — Он проклинал себя за то, что не предупредил мать, хотя бы по телефону. ——Сейчас я врача вызову.