В память о тебе - Дафна Калотай (2011)

Еле добравшись на трясущихся ногах домой, Нина застала Мадам спящей на стуле. Голову старуха положила на стол и громко храпела. Лола спокойно сидела на ее собранных в тугой узел волосах и клевала черепаховый гребень.

«Сидела здесь такая довольная. Виктор купил их. Это, должно быть, сюрприз. А в улыбке — злоба».

Нина зашла за своим дорожным чемоданом.

«Такая у меня судьба, — сказала она себе. — Другого выхода нет».

Она побудет пока в театре, а оттуда на машине поедет прямо в аэропорт. А потом… Ее била нервная дрожь.

Они найдут тебя и переломают ноги…

Она сможет. Другие ведь смогли. За большие деньги, за крупные взятки доступно все. А ума ей не занимать. Нина открыла шкатулку, в которой хранила драгоценности, вдела изумрудные серьги в уши, а золотые часики нацепила на руку.

Потом взглянула на Мадам, чтобы удостовериться, что старуха не проснулась. Это ее вина. Свекровь виновата в том, что Виктор вернулся к своим старым привычкам. Это она настроила его против Нины.

Уехать из страны… Больше никогда не видеть этих людей…

Подаренную на свадьбу брошь и алмазные серьги она спрятала в косметичке, в маленькой баночке с охлаждающим кремом, янтарные украшения и маленькую малахитовую шкатулку засунула в шерстяные носки толстой вязки, которые бросила в чемодан.

Лола молча наблюдала за ней, поклевывая усеянный крошечными бриллиантами черепаховый гребень. «Спасибо за подсказку!» Нина подошла к столу и вынула гребешок из волос свекрови. Пригодится.

Лола вскрикнула:

— S'il vous plait!

Осколок прошлого.

Мадам не подняла головы, продолжая громко храпеть. Вдруг Нине в голову пришла одна мысль…

Никогда не трогай мои волосы!

И она принялась терпеливо раскручивать узел прядь за прядью. Большого труда на это не требовалось. Сначала Нина нашла один камень, потом другой… Почему она додумалась до этого только сейчас?

Вскоре у нее на ладони лежало пять драгоценных камней. Один — очень крупный. Мадам захрапела громче прежнего. Нина взяла себе три, похожих на алмазы. Один из камней имел форму слезы, другой отличался желтоватым оттенком. Она засунула бриллианты себе под одежду, о большей конспирации будет время подумать позже. Два оставшихся камня она положила на стол перед Мадам.

Надев пальто, Нина схватила чемодан и сумку с балетными принадлежностями. Теперь в Большой, а оттуда на машине в аэропорт.

— Почему вы спрашиваете меня об этом? — поинтересовалась Нина.

Телефонная трубка казалась сегодня особенно тяжелой. Ее вес давил на каждый сустав.

— Потому что в тысяча восемьсот восемьдесят втором году Авраам Шломович Герштейн купил в Москве янтарный кулон, браслет и серьги, по описанию идентичные тем, что выставлены сейчас на аукцион. В наборе, кроме того, значились брошь и заколка для волос. — Голос Дрю слегка дрожал от внутреннего напряжения. — Если одного из предков вашего мужа звали Герштейн, мы с полной уверенностью можем сказать, что ваши янтарные украшения и кулон первоначально входили в один ювелирный набор.

В ушах Нины раздалось назойливое жужжание.

— Гэ-е-эр-ша-тэ-э-й-эн, — по буквам медленно произнесла Дрю, словно считала Нину умственно отсталой.

Дал ли Герш украшения Виктору, или тот купил их у приятеля? Нина до сих пор помнила, как довольно улыбалась Мадам, шепча «Виктор хотел спрятать их в моей комнате»; помнила притворное смущение старухи, которая выбалтывала чужой секрет. А что, если Виктор не прятал эти украшения от Нины, а просто взял их на хранение до освобождения друга? Не исключено, что они предназначались Вере.

— Миз Ревская!