В память о тебе - Дафна Калотай (2011)

Того же мнения были и остальные, но расставаться им еще не хотелось. Решили пойти к Гершу. Его комнатка нравилась Нине, несмотря на стойкие запахи табачного дыма, повторно заваренного чая, несвежих рубашек и старых штор. Она предпочитала находиться здесь, чем рядом с чужой и вечно всем недовольной Мадам, которая или «болела» за фанерной перегородкой, или пересчитывала столовое серебро, одновременно требуя от невестки внуков. Сегодня перед представлением свекровь разыграла маленький спектакль, зайдясь в продолжительном приступе глубокого кашля. Нина была уверена, что злобная старуха делает это специально, чтобы сын остался дома, а не пошел смотреть ее выступление. Иногда Мадам бросала на невестку весьма красноречивые взгляды, в которых читалось: «Ты не Лилия. Ты не лучше хамок, что живут по соседству. Ты недостойна Виктора». Вдобавок свекровь то и дело подчеркивала голубизну собственной крови.

Виктор любил мать. Однажды, несколько месяцев назад, Нина через щелочку в фанере подсмотрела, как ее муж моет Мадам ноги. Он наполнил большой таз теплой водой. Лола сидела на плече свекрови, клюя ее серьгу. Виктор с величайшей нежностью и любовью опустил ноги матери в воду… Нина отпрянула от перегородки. С тех пор она никогда не подглядывала за ними, боясь снова испытать мучительную ревность.

Сегодня она задумалась над тем, что чувствует Вера, возвращаясь после спектакля в комнату Нининой матери. Сама она ощущала легкую грусть. Возможно, ее подруге тоже бывает немного не по себе.

Оказавшись в комнате, Вера устало плюхнулась на стоящий напротив пианино жесткий диван.

— Побольше бы таких поводов, — сказала она Виктору, — тогда мы чаще ходили бы в ресторан.

Тот был польщен, но не подал виду.

— А это откуда? — спросил он у Герша, увидев обернутые в разноцветную фольгу плитки шоколада.

— От Зои. Угощайтесь.

Виктор развернул шоколадку. Нина вспомнила большеглазую кудрявую женщину, которая не сводила с Герша влюбленного взгляда. Странная бы пара из них получилась! Герш вскипятил воду для чая. Вера сняла туфли и, поджав ноги, удобнее устроилась на диване. Разломив шоколад, Виктор и Нина уселись рядом с Верой.

— Ниночка! Помнишь, как мы соревновались, кто выше поднимет ногу?

После поступления в хореографическое училище и до отъезда Веры девочки часто играли в эту игру.

— Мы тогда еще даже не знали термин «гранд батман», — сказала Нина мужчинам.

— Однажды, — сказала Вера, — я решила выиграть, чего бы это ни стоило. Я так высоко вскинула правую ногу, что потеряла равновесие и упала на спину.

Девушка рассмеялась и немного подвинулась на диване. Ее колени выглянули из-под юбки, и Нина мысленно похвалила себя за то, что сумела создать такие условия, в которых Вера могла расслабиться в обществе мужчин, а не быть скованной и холодной, как обычно.

— Плюх! И я лежу на земле. Если бы я только знала, сколько раз такое случится со мной в будущем!

Нина помнила тот случай. Упав на землю, Вера рассмеялась. Нина тоже смеялась, но при этом удивлялась поведению подруги. Упади Нина сама, она бы ни за что не стала смеяться над собой. Она страстно желала выиграть и не хотела, чтобы кто-то увидел, как она падает на спину. Даже в столь юном возрасте Нина, хотя и подсознательно, испытывала огромную потребность побеждать, быть первой и лучшей.

— Жаль, мы раньше не встретились, в детстве, — садясь, сказал Герш.

Он не сводил своих задумчивых, прикрытых круглыми стеклышками очков глаз с Веры.

Виктор подошел к пианино и сыграл несколько аккордов, которые переросли в некое подобие мелодии. Герш расспрашивал Веру о жизни в Ленинграде. К Нининому удивлению, подруга отвечала откровенно, не таясь. Прикрыв глаза, Нина слушала любительскую, но преисполненную вдохновения игру Виктора. Разговор Герша и Веры все продолжался.

— Эвакуировали не только выдающихся танцовщиц, но и преподавателей балетной школы с ученицами.