Жена-22 - Мелани Гидеон (2013)

Но на самом деле я очень, очень надеюсь, что позволил.

Я нетерпеливо срываю бумагу, чтобы увидеть белую картонную коробку с надписью “Киндл” [56] .

– Вот это да, – говорю я.

– Скажи, круто? – говорит Питер, выхватывая у меня коробку. – Смотри, коробка открывается, как книжка. И папа уже кое-что для тебя загрузил.

– Я заказал его месяц назад, – говорит Уильям, что должно означать: знай, что я долго обдумывал подарок.

– Он загрузил тебе “Противостояние” [57] . Говорит, это была твоя любимая книга, когда ты училась в школе. Еще всю серию “Сумерек” [58] . Кажется, эти книги нравятся многим мамам, – говорит Зои, – По-моему, они чудовищные, но какая разница.

Она смотрит на меня с подозрением, как и полагается пятнадцатилетней дочери смотреть на мать. Я киваю с самым невинным видом, одновременно стараясь показать, что довольна.

– Еще там последняя Миранда Джулай [59] , “Ты – та, которая знает что-то, что ты забыла”, ну, или что-то вроде того, – продолжает Зои. – Она тебе понравится. Она обалденная!

– А еще “Гордость и предубеждение”, – добавляет Питер.

– Вот это да, – говорю я. – Вот это да. Никогда не читала “Гордость и предубеждение”. Все так неожиданно.

Я аккуратно укладываю “Киндл” обратно в коробку.

– Ты разочарована, – замечает Уильям.

– Ну что ты, нисколько! Я просто боюсь его поцарапать. Это очень нужный подарок.

Я обвожу взглядом сидящих за столом. Все кажется каким-то неправильным. Кто этот мужчина? Я едва его узнаю. Его лицо, похудевшее и вытянувшееся благодаря утренним пробежкам. Его твердый подборок. Он уже несколько дней не брился и отрастил короткую щетину. Если бы я его не знала, то подумала бы, что он очень даже ничего. Потянувшись через стол, я неловко поглаживаю Уильяма по руке.

– Это означает, что ей понравился подарок, – переводит Питер.

Я опускаю взгляд на меню.

– О да, – говорю я. – Очень понравился.

– Вот и отлично, – говорит Уильям.

– Я начала подрабатывать, когда мне было двенадцать, – рассказывает Кэролайн. – После уроков я подметала в театре, пока мама проводила репетиции.

– Слушайте, слушайте, дети, – говорю я, кладя себе на тарелку еще немного цыпленка “Кун-Пао”. – Ей было двенадцать . Вот как принято в Мэне. Вы, дети, тоже должны вносить свой вклад. Найти какую-нибудь работу. Подстригать газоны. Разносить газеты. Сидеть с маленькими детьми.

– Мы пока справляемся, – говорит Уильям.

– Вообще-то не очень, – говорю я. – Передайте мне, пожалуйста, “Чоу-Мейн”.

– Пора пугаться? Это то, из-за чего я должен волноваться? У меня на счету пятьдесят три доллара. Подарок ко дню рождения. Можете их взять, – заявляет Питер.

– Никому не нужно жертвовать своими подарками, – говорит Уильям. – Просто нам всем стоит поджаться.

Я виновато смотрю на свой “Киндл”.

– Но это с завтрашнего дня, – добавляет Уильям. Он поднимает бокал: – За двадцать лет!

Все поднимают бокалы – кроме меня. Я уже выпила свой грушевый мохито.

– У меня только вода, – говорю я.

– Ну так чокнись водой, – говорит Уильям.

– Разве чокаться водой не считается плохой приметой?

– Только если ты служишь в береговой охране, – говорит Уильям.

Я поднимаю бокал с водой и произношу то, чего от меня ждут:

– За следующие двадцать.

Зои изучает мое лицо. По-видимому, на нем отражаются смешанные чувства, потому что она говорит:

– Вот ты и ответила на мой вопрос, что это такое – двадцать лет брака. – Она смотрит на Уильяма: – Причем без каких-либо разъяснений с моей стороны.

Часом позже, когда мы уже дома, Уильям берет пульт от телевизора и со вздохом опускается в кресло, но тут же подскакивает.

– Элис! – кричит он, схватившись за задницу.

Я смотрю на то место, где он сидел. По креслу расплылось огромное мокрое пятно. Ох, Джампо!

– Я сегодня опрокинула стакан воды, – говорю я.

Уильям обнюхивает пальцы.