Джентльмены предпочитают блондинок - Анита Лус (1996)

Ну а мы с Дороти накупили себе массу прелестных сумочек, и чулок, и носовых платков, и шарфов, и кое-что из вещей, и еще несколько довольно милых вечерних платьев, усыпанных поддельными бриллиантами, которые называются «diamonteys», а не «paste», когда они на платье, и я действительно прихожу к выводу, что девушка выглядит довольно мило, когда она вся усыпана бриллиантами.

5 мая

Итак, вчера утром Дороти продала Луи поддельную бриллиантовую диадему. Ну а потом мы сразу вернули ее обратно и после обеда все вместе отправились в Версаль. Ну, то есть я хочу сказать, что Луи с Роббером были ужасно рады, что мы больше не пойдем по магазинам, так что я даже подумала, что леди Фрэнсис Бикман, наверное, считает, что всему есть предел…

Я отправилась с Луи на прогулку в Версаль, чтобы у Дороти была возможность продать диадему Робберу. Диадему Дороти продала, и Роббер положил ее в карман. Но когда мы уже ехали домой, я вдруг задумалась обо всем этом и в конце концов решила, что поддельная бриллиантовая диадема — очень миленькая вещица и совсем неплохо было бы иметь ее. Ну, то есть я хочу сказать, особенно если девушка много гуляет по Парижу, и особенно если она гуляет с поклонниками французского происхождения. Да и, в конце концов, с какой это стати, подумала я, девушка должна позволять Робберу похищать хоть что-то у двух американских девушек, которые так одиноки в Париже и у которых нет здесь ни одного знакомого джентльмена, который мог бы защитить их?! Ну и я спросила Дороти, в какой карман Роббер положил диадему, и, когда мы ехали домой, я села рядом с ним в автомобиле и достала диадему из его кармана. Ну а потом мы как раз обедали в каком-то необычном ресторане, когда Роббер засунул руку в карман и сразу принялся кричать и возмущаться. Похоже было, что он что-то потерял.

Ну и тут у них с Луи начался один из их обычных поединков, когда один кричит и возмущается, а другой лишь пожимает плечами, хотя Луи твердил своему «papa», что он не крал «это» из его кармана, Роббер принялся рыдать при мысли, что его сын мог бы украсть что-то из кармана своего «papa»!

А когда нам с Дороти все это ужасно надоело, я все им рассказала. Ну, то есть я хочу сказать, мне стало очень жалко Роббера, и я попросила его не рыдать больше, потому что ведь это была всего лишь «paste», и показала им эту фальшивую диадему. Луи и Роббер смотрели на нас с Дороти, затаив дыхание, так что я даже подумала, что, наверное, у большинства парижских девушек нет таких мозгов, какие есть у нас, американских девушек.

Ну и после того, как все было кончено, Луи с Роббером выглядели такими расстроенными, что я опять почувствовала к ним жалость. И тогда я подала им идею и сказала, что завтра мы все можем пойти в тот ювелирный магазин, где продаются фальшивые драгоценности, и купить там диадему из «paste», которую они и отдадут леди Фрэнсис Бикман. Они могут также попросить продавца написать в счете, что это была дамская сумочка, а не диадема из «paste», чтобы попросить леди Фрэнсис Бикман оплатить счет вместе с другими расходами. Все равно ведь леди Фрэнсис Бикман никогда не видела настоящей бриллиантовой диадемы.

Тут заговорила Дороти и сказала, что леди Фрэнсис Бикман так разбирается в бриллиантах, что они вполне могли бы просто вырезать кусочек льда и отдать ей, если бы только лед не таял. Ну и тогда Роббер посмотрел на меня раз, другой, а потом наклонился ко мне и поцеловал меня в лоб поцелуем, полным глубокого уважения.

А потом мы провели совершенно замечательный вечер. Потому что, я хочу сказать, все мы очень хорошо понимали друг друга и потому что с такими джентльменами, как Луи и Роббер, девушки вполне могут дружить совершенно платонически. И я хочу сказать, что у всех нас есть что-то общее, особенно когда мы начинаем думать о леди Фрэнсис Бикман…