Любовь не по сценарию - Тина Ребер (2014)

– Вы можете рассказать, что произошло? – спросил полицейский.

Краем глаза я видела, что Джимми Поп уже достал мой телефон и вместе с другим мужчиной копается в нем. Дали бы мне, я позвонила бы Райану сама.

– Дайте, – слабо попросила я, протянув к ним руку.

– Тарин! Вы помните, что случилось? – настойчиво повторил Карлтон.

– Я… переходила улицу. Она… в машине… ждала.

Я шевельнула левой рукой, чтобы показать, где стояла машина Анжелики, и в локте разлилась боль. Должно быть, сломана.

– Я не видела…

Я старалась проглотить кровь, заклеивавшую мне рот.

– О, мистер Райан, мистер Райан! Это Джимми. О, приезжайте. Приезжайте скорее! Мисс Тарин, ее машина сбила. Ох, какое несчастье! – Джимми разрыдался.

Новая сирена добавила шума и сумятицы. Казалось, завывания надвигались на меня со всех сторон, и все звучали по-разному.

– Я жива, – промычала я в надежде, что Джимми повторит это Райану.

Полицейский, придерживая мне голову, продолжал задавать вопросы.

– Да, противозачаточные таблетки, – ответила я на вопрос, принимаю ли какие-нибудь лекарства.

Кто-то укрыл меня одеялом. Я слышала, как Джимми говорит в телефон:

– Она разговаривает с полицией.

По крайней мере, Райан поймет, что я жива. «Ох, Райан!» – безмолвно кричала я.

– «Скорая» прибыла. Вы приезжайте сейчас же, – приказал Джимми. – Я не знаю. Выясню.

Я радовалась, что полиция разогнала собравшуюся толпу. Слишком много всего навалилось, это сбивало с толку.

– Назовите свое имя, – велел новый голос.

Обтянутая латексом рука сменила руки полицейского, и я уставилась в новое перевернутое лицо. Теперь мной занялся санитар.

– Тарин Митчелл. – Я кое-как разлепила губы, попыталась соскрести с них кровь.

Говорить непомерно большими, распухшими губами было непривычно. Правая рука почти не болела.

– Мне двадцать семь, – ответила я на вопрос о возрасте.

Санитар повторил вопросы о лекарствах и аллергии. «Лучше бы убрали меня с проклятой холодной улицы!» – чуть не вырвалось у меня. На голову мне натянули что-то вроде воротника из красной резины. Когда он сдавил мне щеки, я ощутила приступ клаустрофобии. Теперь мне не видно было Джимми Попа и телефона, связывавшего меня с Райаном.

Я слышала, как водитель «скорой» объяснял Джимми, что меня доставят в больницу Святого Луки в соседнем городке. Джимми пересказал это Райану. Я с облегчением подумала, что теперь тот знает, где меня искать. А вот в Майами, в отель я не попаду… не сегодня.

Бригада медиков перевернула меня на бок. Я закричала от боли: придавило плечо. Они медленно перекатили меня обратно на спину и пристегнули к жесткой доске.

– Я переходила улицу. Она нас преследует. Она ждала в машине. – Мне пришлось перевести дыхание. Живот нестерпимо болел. – Я подумала, что она хочет меня сбить, и побежала. Я помчалась. Я не заметила другой машины. Не посмотрела. – Слова теперь выходили легче, хотя зубы начали клацать, а губы налились свинцом.

– Офицер? – позвал фельдшер.

Мне пришлось повторить свой рассказ.

– Анжелика… Стонтон. Она… преследовала меня и моего парня. Наверно, ее выпустили из тюрьмы. Нам выдали охранный ордер, он у меня в сумочке. – Я кое-как указала. Дышать было больно. – Она ждала в машине и тронулась с места, когда увидела меня. Я подумала, что она хочет меня задавить, и побежала. Не заметила… – Я сглотнула. – Не заметила другой машины. Это моя вина.

К счастью, меня наконец подняли и унесли с улицы, хотя бы и на жесткой доске. Конечно, они старались нести бережно, и все же, когда носилки задвигали в машину, меня сильно встряхнуло.

В окнах то и дело мелькали фотовспышки. Замечательно, снова публичный скандал – Райану только этого и не хватало!

Игла впилась мне в руку, но почти не больно. Уколы, пластырь, вопросы, туфли снимают… у меня кружилась голова.