Легкомысленные - С. Стивенс (2014)

Шел дождь, и я смотрела, как косые потоки хлестали в окно и стекали подобно слезам. Дождь всегда напоминал мне о Келлане, стоящем под струями, пропитывающемся водой насквозь. Злом и обиженном, старающемся держаться подальше, чтобы не наброситься на меня. Безумно влюбленном даже после того, как я променяла его на другого. Я и представить не могла, что он переживал.

Как я могла его видеть после всего, что сделала с ним? Но сердце ныло. Я устала от одиночества. Изнемогла от попыток заниматься чем угодно, только бы он не прокрадывался мне в голову, – но он все равно туда пролезал. И больше всего я устала оттого, что в памяти сохранился лишь его расплывчатый образ. Больше, чем чего бы то ни было, я хотела узреть его перед собой – четко, ясно и без изъянов.

Не подумав, я села в его кресло. Я никогда этого не делала. Мне было слишком тяжко сидеть на вещи, принадлежавшей Келлану. Утонув в подушках, я откинула голову. Представила, что упокоилась у него на груди, и чуть улыбнулась. Дотронулась до пропавшей без вести, но объявившейся цепочки и смежила веки. Так мне было лучше видно его. Я почти ощущала его запах.

Зарывшись лицом в обивку, я вздрогнула, осознав, что запах и вправду есть. Сграбастав подушку, я поднесла ее ближе. Она издавала не головокружительный аромат его кожи, но слабый запах, которым пропитался весь его дом. Он показался мне роднее, чем все запахи детства, окружившие меня в гостях у родителей.

Келлан был моим домом… И я отчаянно по нему тосковала.

Анна вышла из ванной в тот самый момент, когда я нюхала кресло. Чувствуя себя глупо, я уронила руки на колени и снова уставилась в окно.

– Кира, с тобой все хорошо? – негромко спросила она.

– Все будет в порядке, Анна.

Она закусила безупречно накрашенную губу, как будто хотела что-то сказать. Затем встряхнула головой и спросила:

– Раз уж ты остаешься, то можно мне взять машину?

– Можно… Поезжай.

Такое случалось часто, когда машина была не нужна мне: я пользовалась ею лишь для поездок в университет и на работу.

Анна со вздохом приблизилась и поцеловала меня в макушку.

– Не кисни весь вечер.

– Обязательно, мамочка, – тепло улыбнулась я.

Анна чарующе рассмеялась и сгребла с кухонной стойки ключи. Наскоро пожелав мне спокойной ночи, она ушла. Куртку так и не взяла. Качая головой ей вслед, я погладила обивку кресла и задумалась, что делать дальше.

Позвонить Денни? Разница между Сиэтлом и Брисбеном составляла семнадцать часов – у него был самый разгар субботнего дня. Наверное, он ответит, но мне не хотелось с ним разговаривать. У меня не было никаких заскоков на эту тему, мы часто беседовали и добрались до стадии «бывших, оставшихся друзьями». Нет, я колебалась из-за того, что в прошлом месяце он сообщил о каком-то наметившемся свидании. Сначала мне стало больно, потом я удивилась тому, что он поделился со мной столь личным делом, но в итоге предпочла порадоваться. У него должна быть девушка. Он должен быть счастлив. Он был слишком хорош для иного.

В последующих звонках Денни лаконично отчитывался о своей подруге и на прошлой неделе все еще был с ней, дела у них шли неплохо. Я понимала, что это здорово, и какая-то часть меня переживала за него, но нынче вечером мне было особенно одиноко, и я не хотела, чтобы его счастливый голос напоминал мне о моей собственной печали. Да и незачем ему трепаться по выходным с бывшей, коль скоро он с кем-то встречается. Наверно, в эту секунду он с ней и был – бултыхался в океане или нежился на пляже. На миг я прикинула: может быть, они целуются прямо сейчас? Потом задумалась, спят ли они вместе. Под ложечкой заныло, и я приказала себе не думать об этом. Какая разница, пусть даже и так – мы предоставили друг другу полную свободу. Это, конечно, не делало картину приятнее.