Без надежды - Колин Гувер (2014)

Я берусь за ручку и открываю дверь, потом выхожу из машины. Становится прохладно, я достаю с переднего сиденья толстовку с капюшоном и натягиваю ее через голову.

– Что ты делаешь? – спрашивает Холдер.

Я знаю, он не поймет, да и я не хочу, чтобы он отговаривал, поэтому, не ответив, я закрываю дверь машины и перехожу улицу. Когда вступаю на лужайку, он окликает меня, находясь в двух шагах позади.

– Холдер, мне нужно увидеть мою комнату.

Я продолжаю идти, каким-то образом точно зная, с какой стороны дома заходить, хотя никаких конкретных воспоминаний о планировке у меня нет.

– Скай, не надо. Там никого нет. Слишком рискованно.

С шага я перехожу на бег. Одобряет он или нет, все равно сделаю по-своему. Достигнув окна, которое, как я уверена, относится к моей бывшей спальне, я оборачиваюсь и смотрю на Холдера:

– Я должна. Там вещи моей матери, которые мне нужны. Знаю, Холдер, ты не хочешь, чтобы я это делала, но мне надо.

Он опускает руки мне на плечи, с тревогой глядя на меня:

– Скай, вламываться нельзя. Он коп. Что ты задумала: разбить, на фиг, окно?

– Этот дом формально по-прежнему мой. И это не будет взломом, – отвечаю я. Хотя он говорит дело. Как я попаду внутрь? Я сжимаю губы и задумываюсь, потом щелкаю пальцами. – Скворечник! На заднем крыльце есть скворечник, и в нем ключ.

Повернувшись, я бегу на задний двор. Там действительно есть скворечник, и это повергает меня в шок. Просунув пальцы внутрь, я нахожу ключ. Память – это нечто непостижимое.

– Скай, не надо. – Холдер едва не умоляет меня не входить в дом.

– Я пойду одна. Ты знаешь, где моя спальня. Подожди у окна и дай знать, если кто-то подъедет.

Он тяжело вздыхает и, когда я вставляю ключ в заднюю дверь, хватает меня за плечо:

– Пожалуйста, постарайся не наследить. И поторопись.

На миг он привлекает меня к себе, затем ждет, когда я войду. Я поворачиваю ключ и проверяю, открывается ли дверь.

Дверная ручка поддается.

Я вхожу и закрываю за собой дверь. В доме темно и жутковато. Я поворачиваю налево и прохожу через кухню, почему-то точно зная, где моя спальня. Задерживая дыхание, стараюсь не думать о серьезности и возможных последствиях своего поступка. Мысль о поимке внушает мне ужас, потому что я по-прежнему не знаю, хочу ли я, чтобы меня нашли. Я делаю так, как велел Холдер: ступаю осторожно, стараясь не оставлять никаких следов. Дойдя до двери своей комнаты, перевожу дыхание и медленно поворачиваю дверную ручку. Войдя, я включаю свет, чтобы осмотреться.

Все здесь выглядит знакомым, за исключением нескольких коробок в углу. Это по-прежнему детская, где за тринадцать лет ничего не изменилось. Мне приходит на ум мысль о комнате Лесли, в которой ничего не трогали со времени ее смерти. Должно быть, тяжело убирать предметы, напоминающие о любимом человеке.

Я провожу пальцем по комоду и оставляю след на пыли. Я вспоминаю, что нельзя, и стираю его рукавом. На комоде нет маминого портрета, где он был, насколько я помню. Я озираюсь в поисках какой-нибудь ее вещицы, которую могла бы взять с собой. У меня не сохранилось воспоминаний о ней, поэтому фотография – самое большее, на что я могу рассчитывать. Я должна установить с ней хоть какую-то связь. Мне необходимо увидеть, как она выглядела. Надеюсь, это поможет что-то вспомнить.

Я подхожу к кровати и сажусь. Главная тема декора комнаты – небо, и это парадоксально, если учесть имя, данное мне Карен. На занавесках и стенах я вижу облака и луну, а на одеяле – звезды. Они повсюду. Большие пластиковые, которые прилепляются к стенам и потолку и мерцают в темноте. Комната усеяна ими, совсем как потолок в доме Карен. Помню, как я упрашивала Карен купить их, увидев в магазине несколько лет назад. Она считала это ребячеством, но мне очень хотелось. Я даже не понимала, зачем они мне понадобились, но теперь все стало ясно. Вероятно, будучи Хоуп, я любила звезды.