Его волшебное прикосновение - Стелла Камерон (1995)

Она быстро скользнула по роскошному шелковому ковру с черно-красным орнаментом и зажгла благовония в трех золотых чашах, которые держали в зубах драконы из слоновой кости. Затем опустилась перед камином и положила себе на колени гладко отполированную деревянную лютню. Ее темноволосая головка склонилась над старинным инструментом, и, перебирая тонкими пальцами струны, она заиграла легко запоминающуюся мелодию.

Лиам попала в дом отца Джеймса в десятилетнем возрасте — маленькая прекрасная черноволосая девочка с чуть смуглой, оливкового оттенка кожей и глазами, в которых горел непоколебимый дух. В тот незабываемый день Джеймс с Вон Телем переправились с острова на материк и бродили по китайскому многолюдному базару. С закипавшим бешенством Джеймс наблюдал, как маленькую девочку выставили на продажу. Она стояла на помосте, и несколько раскормленных, осыпанных драгоценностями мужчин в одеждах из самых дорогих тканей рассматривали ее. Вон Тель шепнул Джеймсу, что это князья, приехавшие из дальних провинций за свежим пополнением для своих гаремов.

Твердой рукой Вон Тель удерживал Джеймса от вмешательства, но это удавалось ему лишь до тех пор, пока, по указанию одного из титулованных покупателей, аукционер не начал срывать одежду с ребенка. Нетерпеливый покупатель, дрожа от возбуждения, вскарабкался на помост, подхлестываемый циничными выкриками, и принялся ощупывать кричавший от ужаса «товар».

Даже много лет спустя Джеймсу приходилось закрывать глаза, чтобы прогнать воспоминания. Происшедшее тогда на рынке наверняка навечно осталось и в памяти продавца, и толстого сладострастна. Словно обезумев, Джеймс бросился на них, используя преимущества тонкого смертоносного кинжала, подаренного ему Вон Телем. С тех пор продавец стал смотреть на мир одним-единственным глазом, а сановник едва ли смог быть полезным женскому полу…

— Вон Тель ведет себя как горный медведь, занозивший лапу, — сказала Лиам.

Джеймс потянул носом, вдыхая едва уловимый опьяняющий аромат благовоний с острова Пайпан. Он даже не заметил, что девушка перестала играть.

— Если ты допекаешь его, как меня, то я не удивляюсь, — ответил Джеймс.

Дверь снова распахнулась, впустив того, кто стал предметом их разговора. Вон Тель подошел к коленопреклоненной Лиам и предложил ей руку:

— Твои таланты требуются на кухне, — засмеялся он, закинув назад голову и обнажив крепкие крупные зубы. — Кухарка явно обнаружила «тварей» в кладовой и требует их немедленного удаления. Иначе она уедет сей момент.

Ухватившись за его большую руку, Лиам поднялась.

— Эти люди никогда не смогут понять, что пища должна быть свежей. То, что она называет «тварями», — всего лишь пара молочных поросят. Я их купила вчера у фермера, проезжавшего по рыночной площади. Фермер доставил их, как я просила, к черному ходу, и животные, как положено, сидят в клетке. Там они и останутся, пока не будут забиты для кухни.

Джеймс отвернулся, пытаясь скрыть усмешку. Потом сказал, снова глядя на Лиам:

— Совершенно очевидно, тебе еще придется много потрудиться, чтобы утвердиться в качестве домоправительницы. Иди и успокой миссис Апхилл.

Пробурчав что-то на своем родном языке, Лиам ушла. Едва голос ее стих и дверь за ней закрылась, Джеймс и Вон Тель дружно расхохотались.

— Боюсь, наша экзотическая маленькая воительница преподаст прислуге уроки, коих им не забыть вовек, — проговорил наконец Джеймс. — Уверен, я принял правильное решение, поручив ей руководство по дому, чтобы занять работой. Было бы хуже, если бы мы позволили ей совать нос в иные дела.

Вон Тель сразу стал серьезным:

— Скоро нам предстоит принять гостя. Ваш дядя известил, что намерен заехать.

— Проклятие! — Джеймс сбросил ноги со стола, — Больше не употребляй, говоря о нем, выражение «ваш дядя». Чего он добивается? Я же говорил ему, что вскоре дам о себе знать.