Ключи счастья. Том 1 - Анастасия Вербицкая (1993)

«У нее чудное тело! И он любит его…» Маня это не думает. Она это как-то чувствует всеми фибрами своего я. Сердце ее вдруг перестает биться на мгновение. И в глазах темнеет.

Она не одна. Рядом две работницы, черные и вульгарные. И двое мужчин. Один пожилой, другой моложе. У них разбойничьи лица, с хищными профилями, худые, безбородые; бронзовые щеки, горячие глаза. Они все четверо что-то громко, быстро говорят и весело смеются. Но она молчит. И даже не улыбается. Она смотрит прямо на Штейнбаха. С ожиданием. С тайным вопросом, полуоткрыв розовые губы.

«Он их целовал…»

Они уже рядом. Штейнбах поднимает голову и видит ее. А! Дрогнуло его лицо. На один миг, правда. Но оно дрогнуло. Ресницы опустились, и головой он сделал чуть заметный знак, как это делают люди, связанные тайной.

— Ваша знакомая! — наивно говорит фрау Кеслер. — Почему она отвернулась? Смотрите, как она покраснела!

Он отвечает сквозь зубы, не поднимая век, глядя на дно чашки, из которой он пьет медленными глотками:

— Не обращайте на нас их внимания, фрау Кеслер! Она мне жаловалась, что у нее ревнивый муж.

Отошли и стали в стороне. Но близко. Теперь Штейнбах к ней спиною. Мане видны все ее жесты и выражение лица. Она смеется. Как звонко! Но это деланный смех. Она им зовет его. Оглянется ли он? Что он чувствует?

Нет. Он сидит спокойно, слегка сгорбившись. В его бровях и взгляде что-то насторожилось. Но жесты усталые, как всегда.

И Маня тоже начинает смеяться. Истерическими нотками, злыми и отчаянными, искрится ее голос Щеки ее вдруг загораются Она что-то начинает рассказывать Штейнбаху. Глаза ее засверкали. Надменные, угрожающие, умоляющие глаза. Кокетливо, шутливо касается она рукой плеча Штейнбаха. Показывает ему кого-то в толпе. Нетерпеливо бьет его по руке перчаткой. Она нарочно подчеркивает свою нему близость. «Совсем прежняя Маня, — с удивлением думает фрау Кеслер. — И какая хорошенькая!»

Штейнбах внимательно приглядывается, вкрадчиво подает реплики.

Рыжая женщина перестала смеяться. Она как будто только сейчас заметила Маню, ее близость к Штейнбаху, ее юность. Растерянно поднялись ее брови. Она что-то рассеянно отвечает подруге. Та переспрашивает. Нет, как досадливо она двинула плечом!

Вот она опять идет мимо.

Маня вдруг перестает смеяться. Даже не окончила фразы.

Штейнбах, не оглядываясь, чувствует близость той, другой, за своей спиною. Нервы его напряглись. Он глядит в лицо Мани, сам неподвижен, как изваяние. И ясно видит ее яркий режущий взгляд. Ее рот, надменно сомкнувшийся.

Так вот что! Он опускает голову. Спокойно с виду покусывает ручку трости. Но сердце его стучит.

— Хотите еще чего-нибудь? — спрашивает он, встрепенувшись. И даже голос его изменился.

— Нет! Надоело сидеть, — говорит фрау Кеслер.

— Prego, pegare! — бросает он проходящему гарсону.

Эта минута, пока гарсон пишет счет и Штейнбах расплачивается, кажется бесконечной и ему и ей.

Она перешла на другую сторону. И опять стоит в Десяти шагах. Голоса ее спутников заглушают музыку. Наверно, глядит на него. Опять смеется? Мане нельзя повернуться лицом к ней.

Это значит выдать себя. С головой выдать.

Она встает внезапно и берет его под руку.

— Пойдем скорей! — говорит она, задыхаясь.