Ключи счастья. Том 1 - Анастасия Вербицкая (1993)

Вера Филипповна растерялась. С одной стороны, совестно, с другой — лестно. Она так любит цветы.

Лика жадно глядит в лицо рабочего. Ей досадно, что он смотрит на Маню. Ну чего он на нее так смотрит?

Маня оборачивается невольно и встречает взгляд смелых глаз.

Что они хотят сказать ей? Неужели…

Щеки ее загораются румянцем. Восхищение рабочего трогает ее и волнует. Она отвечает ему нежной и благодарной улыбкой. Это длится всего один миг.

Маня и Нелидов в парке. Ускользнули незаметно. Народу так много. Кто за ними уследит?

Она бежит вперед, раздвигает ветки. Он позади.

Вдруг он видит ее туфли. Ее сбитые каблуки.

«Не женись на девушке, которая носит стоптанные башмаки» — вспоминается ему немецкая поговорка. И ему становится не по себе.

Они садятся в беседке.

— Я ревнив, — говорит Нелидов, до боли сжимая руки Мани. — Я ревную даже без любви. Из одного самолюбия. Нынче я понял, какие муки вы мне готовите. И мне стало страшно.

— Опять это вы? Не сердитесь, Николенька! Бедный рабочий! Может быть, в жизни его нет красок и солнца? И он теперь будет мечтать обо мне… Неужели ты не чувствуешь, сколько здесь красоты?

— Ты должна улыбаться мне одному, — говорит он, не сдаваясь на ее ласки.

— Обними меня, маленький! Ты еще ни разу не поцеловал меня…

— Нет… Сейчас приедет Штейнбах. Почему говорят, что ты была в него влюблена? Неужели это возможно? Не лги мне, Мари! Ты вся изменилась сейчас, когда я помянул его имя. Ты любила его?

— Никогда! Я любила и люблю только тебя! Он верит звуку ее голоса и смолкает.

— Хорошо. Пусть так! Ты должна знать, что я ненавижу этого человека. Это мой злейший враг. Хотя мы с ним не сказали двух слов. Все равно! Я тоже чувствую его ненависть. Поэтому, если он придет, я запрещаю тебе смеяться с ним и говорить! Слышишь, Мари? Запрещаю! Я отрекусь от тебя, если ты будешь игнорировать мою волю.

Он ходит по беседке, нервный, растревоженный, делая непривычные жесты. Она сидит с поникшей головой.

— Вот ты смолкла! И радости в тебе нет. Мари, я люблю твой смех. Он мне нужен… Ну, засмейся же! Засмейся!

Он подходит сзади. Обнимает ее мягким жестом за шею и опрокидывает назад, себе на руку, ее голову.

Солнце ярко озаряет нижнюю часть ее лица. Ее алые губы. Но глаза в тени. Над ними ветка.

Она глядит удивленно снизу вверх в это наклонившееся и опрокинутое над нею, такое странное и как будто чужое лицо. Но он не целует ее. Какой холодный взгляд! Он тоже рассматривает ее, как чужую. В это короткое мгновение они чувствуют внезапно, что между их душами пропасть, через которую Нет моста.

— Почему ты мне не улыбаешься?

— Потому что… мне грустно…

— Грустно? Как может тебе быть грустно рядом со мною?

Она делает движение губами. Да… Он ясно видит в ее лице усмешку. Он теряется внезапно.

й вдруг слепой, холодный гнев овладевает им. Встают подозрения. Он еще не оформил их. Но сердце стучит.

— Что значит твоя усмешка? — сдержанно спрашивает он. — Ты бунтуешь, Мари?

— А тебе это странно?

Даже звук голоса другой. Он глядит в ее усталое, чужое лицо.

— Я ревную и хочу твоей покорности.

— Разве любовь чего-нибудь требует?

— Да… Да… Да!.. Любовь это рабство. Всегда… Я хочу тебя всю… С твоими мыслями, желаниями, чувствами… Вот так… — он срывает веточку липы и, судорожно сломав ее, мнет в своей руке.

Она глядит холодно. И внезапно гордо встряхивает головой. Он бледнеет.

— Что значит этот жест, Мари?

— Я не выношу насилия.

— Да? А на что тебе твоя свобода?

Она встает.

— Куда ты? — удивленно срывается у него.

Глаза Мани погасли. Углы рта опустились. Совсем чужое лицо. Даже некрасивое. Странно!

— Мне обидно… Мне досадно на тебя.

— Почему?

Он крепко держит ее за руку. Его ноздри трепещут.