Мария - Хорхе Исаакс (1980)

– Сейчас скажу. Я уверен, что вы согласитесь со мной. Умоляю вас согласиться. Откроем Марии тайну, которой потребовал от меня отец, расскажем, что вы оба разрешили мне считать ее своею будущей женой. Обещаю вам быть осмотрительным, ничем не выдавать отцу невольную измену данному слову. Могу ли я выполнить его требование, не причинив Марии горе, которое принесет гораздо больше вреда, чем чистосердечный рассказ обо всем? Доверьтесь мне: разве не правда, что выполнить волю отца невозможно? Вы сами это видите. Согласны вы со мной?

Мама помолчала некоторое время и, ласково улыбнувшись, ответила:

– Хорошо. Но запомни, обещать следует только то что можешь исполнить. А как мне говорить с ней о предложении Карлоса?

– Так же, как говорили бы с Эммой в подобном случае, а потом расскажете ей все, что пообещали мне. Боюсь, первые ваши слова произведут на нее тяжкое впечатление, бедняжка подумает, будто вы с отцом решительно противитесь нашему союзу. Она ведь случайно услыхала разговор о своей болезни, и только ваши постоянные нежные заботы и наша с ней вчерашняя беседа немного ее успокоили. Забудьте обо мне, когда будете рассказывать ей о предложении Карлоса. А я послушаю, о чем вы говорите, спрятавшись здесь, за дверью.

Дверь вела в молельню.

– Послушаешь? – спросила мама удивленно.

– Да, сеньора.

– А зачем нужен этот обман?

– Мария будет только рада. Ведь так я добьюсь своей цели.

– Какой же цели ты добиваешься?

– Узнать, на что она готова ради меня.

– Но, вероятно, лучше, чтобы она никогда не узнала, что ты ее слышал и я на это согласилась?

– Что ж, если хотите, пусть будет так.

– Ты, как будто, сам боишься выполнить свое намерение.

– Умоляю вас, не отговаривайте меня.

– Но разве ты не видишь, что если я все ей открою, то тем самым как бы дам обещание, которое, к несчастью, могу и не выполнить? Ведь в случае повторения болезни твой отец воспротивится вашему браку, и я вынуждена буду согласиться с ним.

– Она это понимает. Никогда не захочет она быть моей женой, если болезнь повторится. Но неужто вы забыли, что сказал врач?

– Что ж, поступай как знаешь.

– Слышите ее голос? Они идут сюда. Позаботьтесь, чтобы Эмма случайно не заглянула в молельню.

Мария вошла, разрумянившись и все еще смеясь после болтовни с Эммой. Легкими, почти детскими шагами пробежала она через рукодельную и, уже открыв дверь в свою комнату, заметила маму.

– Ах! – воскликнула она. – Вы здесь! – и, подойдя к ней, спросила: – А почему вы такая бледная? У вас голова болит? Попробуйте искупаться… вам сразу станет лучше…

– Нет, нет. Я хорошо себя чувствую. Я ждала тебя, чтобы поговорить с глазу на глаз. Речь идет об очень серьезном деле; боюсь, оно будет тебе неприятно.

Мария впилась в маму блестящими глазами и, побледнев, спросила:

– О чем?… Что случилось?…

– Садись сюда, – сказала мама, указав на скамеечку у своих ног.

Мария села, тщетно пытаясь улыбнуться. Серьезное выражение сделало ее лицо еще очаровательней.

– Говорите же, – сказала она и, стараясь успокоиться, провела обеими руками по лбу и поправила черепаховый с золотом гребень, который поддерживал волосы, блестящим толстым жгутом обвивавшие ее голову.

– Я буду говорить с тобой так, как говорила бы в подобном случае с Эммой.

– Да, сеньора, я слушаю.

– Папа поручил сказать тебе… что сеньор де М. просит твоей руки для своего сына Карлоса…

– Как! – воскликнула Мария в испуге. Она хотела было вскочить, но снова упала на скамеечку, закрыла лицо руками, и я услышал ее рыдания.

– Что я должна ответить ему, Мария?

– И он велел вам сказать мне об этом? – задыхаясь, спросила девушка.

– Да, доченька, его долг был сообщить тебе о предложении.

– Но вы зачем это мне сказали?

– А что же я еще могла сделать?

– Ах, ответьте ему, что я не… что я не могу… не…