Мария - Хорхе Исаакс (1980)

Най была прекрасна в своем скорбном исступлении. Капитан молча смотрел на нее, на губах у него появилась кривая усмешка, которую не могла скрыть даже густая рыжая борода, по лицу пробежала зловещая тень, а глаза засветились, словно глаза шакала, обхаживающего самку. Наконец, взяв ее за руку и прижав к груди, он объяснил знаками, что, если она будет любить его, они уедут вместе. Най гордо, словно королева, выпрямилась и, повернувшись спиной к ирландцу, вышла в соседнюю комнату. Там ее встретила испуганная Габриэла и, знаком приказав молчать, увела с собой. Она объяснила, что Най поступила хорошо, и обещала нежно любить ее, указав на небо и на распятие. Каково же было ее удивление, когда Най упала на колени перед распятием, словно молила бога дать ей то, в чем отказывают люди.

Прошло полгода. Най понемногу начинала понимать испанскую речь благодаря настойчивости Габриэлы, обучавшей ее своему языку. Габриэла узнала, как произошло обращение африканки, и то, что удалось ей понять из рассказов Най, еще больше расположило ее к несчастной женщине. А на глазах дочери Магмау почти никогда не высыхали слезы: стоило ей услышать пение американской птицы, напоминающей птицу ее родины, или увидеть цветок, похожий на те, что растут в лесах Гамбии, как снова раздавались рыдания. Во время кратких отлучек ирландца Габриэла разрешала Най ночевать у себя в комнате и часто слышала, как та звала во сне отца или мужа.

Когда Най прощалась с каждым из товарищей по несчастью, сердце у бедной рабыни разрывалось, и вот наконец настал день прощания с последним. Ее не продавали и обращались с ней не так жестоко, как с другими, но не потому, что ее любила и оберегала хозяйка, а потому, что бедняжка Най ждала ребенка, и хозяин надеялся продать ее выгоднее, после того как она родит. Алчный контрабандист торговал кровью вождей.

Най решила, что никогда дитя Синара не будет рабом.

Однажды, когда Габриэла рассказывала ей о небесах она спросила с откровенностью дикарки:

– А если дети рабов умирают крещеными, они могут. стать ангелами?

Креолка догадалась о страшном замысле Най и решилась рассказать ей, что в этой стране ее сын может стать свободным, когда ему исполнится восемнадцать лет.

Най только жалобно воскликнула:

– Восемнадцать лет!

Через два месяца она родила сына и попросила сразу же крестить его. Едва она впервые поцеловала своего младенца, как поняла, что бог послал ей утешение. Она стала матерью сына Синара: сердце ее исполнилось гордости и на губах снова расцвела улыбка, казалось, сбежавшая с ее лица навсегда.

В это время у Сардика остановился на отдых перед нелегким плаванием по Атрато молодой англичанин, возвращавшийся с Антильских островов в горные края Новой Гранады. Вместе с ним приехала прелестная трехлетняя девчурка, он, по-видимому, очень любил ее. Это были мой отец и Эстер, которая только начинала привыкать к своему новому имени Мария.

Най поняла, что у девочки нет матери, и. почувствовала к ней особенно нежную любовь. Мой отец сначала боялся доверять ребенка негритянке, хотя Мария оживлялась, только сидя на руках у рабыни или играя с ее сыном. Но Габриэла успокоила отца, рассказав все, что знала о дочери Магмау, и рассказ этот тронул сердце чужестранца. Он сразу понял, какую неосторожность совершила жена Сардика, сообщив ему, когда привезли африканку в Новую Гранаду. Дело в том, что с 1821 года законы страны запретили ввоз рабов: значит, и Най, и ее сын были свободными людьми.[36] Однако он и вида не подал, будто заметил ошибку Габриэлы, и решил, выждав удобный случай, попросить Уильяма продать ему Най.