Посмотри на меня - Сесилия Ахерн (2016)

– Тем не менее, Элизабет, дети продлевают нашу молодость. – Его голос стал серьезным, а глаза – глубокими и задумчивыми. – Моя работа состоит в том, чтобы заботиться о детях, помогать им и быть с ними рядом.

– Так вы социальный работник? – спросила Элизабет.

Айвен ненадолго задумался.

– Можете считать меня социальным работником, профессиональным лучшим другом, советником… – Он пожал плечами. – Знаете, ведь только дети точно знают, что происходит в мире. Они видят больше, чем взрослые, верят в большее, они честны и всегда, всегда скажут вам, что вас ждет.

Элизабет кивнула. Он явно любил свое дело – и как отец, и как социальный работник.

– И вот что интересно. – Он снова наклонился вперед. – Дети учатся гораздо быстрее и гораздо больше усваивают по сравнению со взрослыми. Знаете, почему так происходит?

Элизабет предположила, что этому существует какое-то научное объяснение, но покачала головой.

– Потому что они смотрят на вещи непредвзято. Они хотят знать, и они хотят учиться. Взрослые же, – он грустно покачал головой, – думают, что уже знают все. Они вырастают и вместо того, чтобы расширять кругозор, решают, во что им верить, а во что не верить. В подобных вещах невозможно сделать выбор: вы либо верите, либо нет. Вот почему взрослые медленнее учатся. Они более циничны, они теряют веру и хотят знать только то, что может пригодиться в повседневном существовании. Их не интересуют бесполезные вещи. Но, Элизабет, – сказал он громким шепотом, его глаза были широко раскрыты и блестели, и Элизабет задрожала, почувствовав, как по рукам у нее поползли мурашки. Ей казалось, что он делится с ней самым важным секретом в мире. Она наклонилась поближе к нему. – Именно эти лишние, бесполезные вещи и делают жизнь жизнью.

– Делают жизнь чем? – прошептала она.

Он улыбнулся:

– Жизнью.

Элизабет оторопела:

– И все?

Айвен улыбнулся:

– Что вы имеете в виду, говоря «и все»? Что еще вы можете получить, кроме жизни, о чем еще вы можете просить, кроме жизни? Это подарок. Жизнь – это все, и вы не проживете ее как следует, пока не поверите.

– Поверю во что?

Айвен подмигнул ей:

– Элизабет, вы сами все скоро поймете.

Элизабет очень хотелось лишних, бесполезных вещей, о которых он говорил. Хотелось блеска и радости, хотелось выпустить воздушные шары на ячменном поле и наполнить комнату волшебными розовыми пирожными. Ее глаза снова наполнились слезами, и сердце в груди глухо забилось при мысли, что сейчас она расплачется перед ним. Но ей не пришлось об этом беспокоиться, потому что он медленно встал.

– Элизабет, – ласково сказал он, – сейчас я должен вас оставить. Мне было очень приятно провести с вами время.

Он протянул ей руку.

Когда Элизабет протянула руку в ответ, он нежно взял ее и пожал, словно во сне. Она не могла произнести ни слова из-за стоявшего в горле комка.

– Удачи на завтрашней встрече! – Он ободряюще улыбнулся и вышел из гостиной.

Дверь за ним закрыл Люк, во весь голос прокричав: «Пока, Сэм!», громко засмеялся и побежал наверх.

Позже, ночью, когда Элизабет уже лежала в постели, у нее пылал лоб, нос был забит, а глаза болели от слез. Она обняла подушку и свернулась калачиком под одеялом. Шторы, как всегда, были не задернуты, и луна провела по полу серебристо-голубую дорожку света. Она видела ту же луну, на которую смотрела в детстве, те же звезды, на которых загадывала желания, и вдруг ее пронзила внезапная мысль.

Она ничего не говорила Айвену про свою завтрашнюю встречу.

Глава пятнадцатая