Посмотри на меня - Сесилия Ахерн (2016)

– Ну, в это я никогда не поверю. У вас же есть сын, не так ли?

– О нет, у меня нет… – начала она и запнулась. – Это мой племянник. Я усыновила его, но дети – последнее, что я понимаю в этом мире. – Сегодня слова как-то сами собой срывались у нее с языка. Где та Элизабет, которая умела вести разговор, не выбалтывая подробностей своей жизни? В душе у нее как будто открылись шлюзы, и ей не удавалось сдержать то, что рвалось наружу против ее воли.

– Ну, кажется, вы хорошо понимали, чего он хотел в воскресенье утром, – мягко сказал Бенджамин, взглянув на нее по-другому. – Я проезжал мимо и видел, как вы танцевали в поле.

Элизабет вытаращила глаза, смуглая кожа у нее на щеках порозовела.

– Вы и, судя по всему, весь город. Но это была идея Айвена.

Бенджамин засмеялся:

– Айвен не дает вам скучать?

Элизабет задумалась, но Бенджамин не стал ждать ответа.

– По-моему, вы должны просто сидеть тут, как вы это и делаете, и пытаться поставить себя на место детей. Обратитесь к своему безудержному воображению. Если бы вы были ребенком, чем бы вы захотели заняться, оказавшись в этой комнате?

– Кроме того, чтобы выбраться отсюда и побыстрей вырасти?

Бенджамин поднялся с пола.

– Как долго вы планируете пробыть в нашем мегаполисе? – поспешно спросила Элизабет. Она не хотела отпускать его, бессознательно оттягивая момент, когда ей придется признаться себе, что впервые в жизни у нее нет ни малейшего представления о том, что надо делать.

Бенджамин, почувствовав ее желание поговорить, снова опустился на пол, и Элизабет с трудом отмахнулась от представшей перед ее мысленным взором картины – миллионы ползущих по нему пылевых клещей.

– Я хочу уехать, как только будет вбит последний гвоздь, а стены покрыты последним слоем краски.

– Вы явно без памяти влюбились в наши места, – саркастически заметила Элизабет. – Неужели вас не впечатляют панорамные виды графства Керри?

– Да, виды хороши, но я уже провел среди этих видов полгода и теперь не отказался бы от чашки хорошего кофе, от магазинов числом более одного, где можно купить одежду, и от удовольствия прогуляться по улицам, где прохожие не таращились бы на меня так, как будто я сбежал из зоопарка.

Элизабет рассмеялась.

Бенджамин поднял руку.

– Я не хочу никого обидеть, нет-нет, Ирландия – прекрасная страна, просто я не поклонник маленьких городов.

– Как и я… – От этой мысли улыбка Элизабет увяла. – Так откуда же вы все-таки сбежали?

– Из Нью-Йорка.

Элизабет покачала головой:

– Но у вас не нью-йоркский выговор.

– Да, вы меня поймали. Я из города Хэкстон, штат Колорадо, о котором вы наверняка много слышали. Он известен массой вещей.

– Например?

Он поднял брови:

– Абсолютно ничем. Это маленький город в большой пыльной низине, старый добрый город фермеров с населением в тысячу человек.

– Вам там не нравилось?

– Не нравилось, – твердо ответил он. – Можно сказать, я страдал там от клаустрофобии, – добавил он с улыбкой.

– Я знаю, каково это, – кивнула Элизабет. – Похоже на Бале-на-Гриде.

– Да, немного напоминает ваш город. – Бенджамин посмотрел в окно, он явно слегка расслабился. – Все машут тебе, когда ты идешь мимо. Они понятия не имеют, кто ты такой, но машут.

До сих пор Элизабет этого не осознавала. Она мысленно увидела своего отца в поле: на голове закрывающая лицо кепка, а рука, поднятая под прямым углом, приветствует проезжающие мимо машины.

– Они машут в полях и на улицах, – продолжил Бенджамин. – Фермеры, старушки, дети, подростки, новорожденные и серийные убийцы. Я тоже теперь так делаю. – Он подмигнул ей. – Могут даже помахать, подняв над рулем всего лишь указательный палец, когда ты переходишь дорогу. Если не контролировать себя, то, черт возьми, уезжая, будешь махать коровам.

– А коровы, скорее всего, помашут вам в ответ.

Бенджамин громко рассмеялся.