Отец на час - Ирма Уокер (1999)

— Вовсе нет. Конечно, всем ветеринарам приходится иногда просить о помощи, когда речь идет о тяжелых или опасных животных. Но вы как владелец ранчо должны знать, что есть способы управляться с животными, не полагаясь на физическую силу. Даже очень маленькая женщина может научиться справляться с очень большими пациентами. А если надо, она попросит о помощи. Нас учат связывать и применять разные рычаги, так что можно перемещать даже огромных цирковых животных. Или вы думаете, что в университете два отдельных курса ветеринарии — один для мужчин, один для женщин? Вовсе нет. Чтобы получить диплом, мне пришлось пройти через все то же, что и студентам-мужчинам. Я прошла курсы хирургии крупных животных и скотоводства, а не только научилась лечить мелких домашних питомцев. Так получилось, что я работала три лета подряд на коневодческих ранчо, потом на ферме, и если вы думаете, что это было легко, то ошибаетесь. Больше всего мне докучали мужчины со своими сальностями.

— О нет! — застонал вдруг Коул. — Я снова провинился, и ваши глаза пылают зеленым огнем. Из них даже сыплются искры. Пощады! Пощады!

Элисон холодно посмотрела на Коула, явно недовольная его готовностью сдаться, тем более она подозревала, что Коул просто смеется над ней про себя. Если бы Элисон не вспомнила вовремя, что под угрозой находится ее спокойствие и хорошее настроение на весь вечер, она добавила бы пару слов. Но ей пришлось подавить свои эмоции и даже выдавить из себя улыбку.

— Мир? — Коул протянул ей руку.

Поколебавшись несколько мгновений, Элисон вложила ладонь в его сильные пальцы, принимая предложение о прекращении огня.

Верный слову, Коул больше не обсуждал профессию Элисон. Теперь, когда ей не надо было постоянно обороняться от его нападок, Элисон поймала себя на том, что получает от общения с Коулом неподдельное удовольствие.

Коул настоял на том, чтобы помочь ей вымыть посуду, а потом Элисон поставила кассету Паваротти, и они сидели, потягивая принесенный Коулом бренди и болтая о всяких пустяках. Коул внимательно разглядывал экстравагантный музыкальный центр, так не вязавшийся с потрепанной мебелью Элисон. Хотя она не считала, что обязана объяснять ему что-либо, Элисон все же сообщила, что это подарок ее матери.

— Так вы все же в хороших отношениях на сегодняшний день?

— Мы пришли к взаимопониманию. Марго обязалась дарить мне подарки только на день рождения и на Рождество, а я не отпускаю колкостей по поводу ее одежды, ее друзей и ее мужа.

Чтобы сменить тему, Элисон поднялась долить себе бренди. Потом она поставила другую пленку, из коллекции Манчини, и они с Коулом стали танцевать. И снова Элисон отметила про себя, как легко им двигаться вместе, словно они танцевали друг с другом всю жизнь.

Во время танца Коул первый раз поцеловал ее. Элисон ожидала этого и ответила на его поцелуй, потому что просчитала заранее все, что должно произойти сегодня между ними. Она знала, что нравится Коулу, и не удивилась реакции его тела, когда он прижал ее к себе. Но для Элисон было неожиданностью, что колени ее стали вдруг такими слабыми. Пришлось ближе прильнуть к Коулу, чтобы удержаться на ногах.

— Милая, сердитая Элисон, — шептал Коул, целуя ее шею. — Ты хоть представляешь, что ты делаешь со мной? С тех пор, как Эрл познакомил нас, я мечтал об этом, жаждал узнать, есть ли настоящий огонь в этих холодных зеленых глазах.

— И как — есть? — чуть охрипшим голосом спросила Элисон.

Ответом был еще один поцелуй — куда более страстный и требовательный, чем первый. Внутри нее словно задели какую-то молчавшую до этого струну, Элисон почувствовала возбуждение собственного тела — это было новое и немного пугающее ощущение. Она снова прильнула к Коулу, отвечая на его поцелуй, и ей стало вдруг все равно, замечает ли он, как бешено колотится ее сердце, как хрипло звучит ее дыхание, когда сильные, нежные руки Коула гладят ее по волосам, по плечам, приближаясь постепенно к вороту шелкового кафтана.