Десять мужчин - Александра Грэй (2008)

В калейдоскопе событий легко было забыть, что мои дни на Чешем-Кресчент сочтены, но мысль о необходимости подыскивать квартиру меня постоянно точила, а с приближением крайнего срока буквально парализовал страх. Лондон означал для меня только Найтсбридж и Мэйфер, районы недоступные для девушки с моими средствами. В конце концов я все же купила карту города, вечернюю газету и за ужином с Любовником отважилась посмотреть в лицо будущему.

— Клэпем-Джанкшн. Одна спальня. Все необходимое рядом, — читала я объявления. — Как это — все необходимое рядом?

— Ну, прачечная, станция метро и все такое. Будем соседями. Это недалеко от дома, который я переделываю, — воодушевился Любовник.

— А где это?

— В Клэпеме, само собой. — Он ткнул пальцем в место на карте к югу от реки, где удручающе плотно змеились железнодорожные пути. Челси в поле зрения не было. О Найтсбридже и говорить нечего.

— А мне нравится вот здесь. — Я открыла другую страницу, всю в зеленых прямоугольничках. Может, вид из окна на парк примирит меня с чужим районом города?

— Это Клэпем-Коммон. Тебе по карману снять комнату. К тому же остановка 137 автобуса прямо у твоего офиса.

Слишком далеко. На целую автобусную поездку дальше, чем мне хотелось. Я закрыла карту.

— Давай ужинать.

Любовник купил копченых устриц, подогрел на сковороде со специями и выложил на тосты из бриошей. Запили мы все это бутылкой вина, а на десерт был бельгийский шоколад и отличный секс.

Посреди ночи я проснулась вся в поту. Мне приснился кошмар: золотые шнуры прочно удерживали меня на рельсах, я извивалась, пытаясь вернуть себе свободу, а на путях уже грохотал поезд. Машинистом был Любовник. Я умоляла остановиться, но поезд все надвигался и через миг задавил бы меня, если бы я не проснулась. Внизу живота разлилась тупая боль; я легла на бок и притихла, думая, что боль вызвана кошмаром и скоро пройдет. Час спустя боль стала невыносимой. Подвывая как кошка, я растолкала Любовника. Он помог мне одеться, на руках дотащил до машины и отвез в больницу, где в ожидании врача я лишилась чувств.

В шесть часов следующего утра к моей кровати с бряцаньем подкатила тележка.

— Чаю, котик? — Нянька в когда-то белом халате протягивала мне чашку с бесцветной бурдой.

— Нет, спасибо. — От слабости я даже голову не могла приподнять. Бумажная наволочка пропиталась потом и прилипла к щеке. — У вас другого белья нет?

— Только бумажное. — Нянька забряцала дальше со своим «Чаю, котик?».

Ночная боль исчезла столь же загадочно, как и появилась, но меня держали на капельнице, пока доктора выясняли, что же в моем организме дало сбой. На выходные Лорд ждал меня к себе, поэтому ближе к вечеру, собравшись с силами, я подтащила капельницу к телефону и оставила на автоответчике Лорда поток слезных извинений. После чего вернулась в постель — слишком слабая, чтобы даже думать, и благодарная, что выбора у меня нет: поневоле приходилось наблюдать, как жизнь (и больничная еда) идет мимо.

Вечером пришел Любовник с виноградом и букетиком розовых тюльпанов. Сидя у моей кровати, он сдирал пластырь с пальцев и делился успехами в ремонте дома. Лорд, второй из моих посетителей, появился в понедельник после обеда. Заверил, что все равно собирался в Лондон на ужин с приятелями, и вручил флакончик «Шанель № 19», который столкнулся с мощной конкуренцией, зато сотворил чудо с палатой, полной кишечных больных.

— Завтра я тоже в Лондоне, так что опять загляну. — Лорд наклонился и звучно поцеловал меня в губы.

В свой второй визит Лорд принес чудесные хлопчатобумажные сорочки — в качестве компенсации за больничные простыни — и пообещал прийти завтра. Так всю неделю и шло: Лорд сразу после обеда, Любовник перед ужином. Через шесть дней врачи сообщили, что ничего серьезного у меня нет, могу отправляться домой. Вот только куда — домой? Жилье я не нашла, а квартирка в подвале уплывала через два дня.