Роковая ночь - Коллектив авторов (2007)

Тогда я присоединился к нему и не отставал больше до тех пор, пока не увидел ворота этого города. У въезда в Багдад мы простились, и я пошел прямо в мечеть; там я оставался два дня и две ночи. Наконец, терзаемый голодом, я решился снискать себе хлеб попрошайничеством, поскольку ничего лучшего в тот момент придумать не смог.

Подойдя к одному большому дому, я громко воззвал о милостыне, и какая-то старая прислужница вышла с ковригой хлеба в руках. Тут подул ветер и откинул с окна занавеску. Я посмотрел в окно и увидел прекрасную молодую особу, чьи глаза обожгли меня, подобно молнии. Я принял поданный мне хлеб, не отдавая себе отчета в том, что делаю, и даже забыв поблагодарить старую женщину. До самой темноты я простоял под тем окном, дожидаясь нового порыва, но ветра не было, и я остался ни с чем. Все же перед тем, как оттуда уйти, я спросил у прохожего старика:

— Кому принадлежит этот дом?

— О, здесь живет очень почтенный человек, — рассказал тот, — его зовут Муваффак, сын Аббаса, и еще недавно он занимал пост городского наместника. Он весьма богат! Однако из-за происков судьи, с которым он рассорился, этот достойный человек был смещен и лишился должности.

Затем я пошел на кладбище, чтобы там провести ночь. Я был голоден, но съел свой каравай безо всякой жадности, равнодушно. Потом устроился возле одной из гробниц, склонив голову на сложенные рядом с ней кирпичи. Я задремал и проснулся от страшного шума, поднявшегося совсем рядом. Лишь только я попытался ускользнуть, как двое каких-то мужчин схватили меня и потребовали, чтобы я им назвался.

— Я — попрошайка, — сказал я, — и живу на милостыню, которую мне подают; жилья своего не имею — оттого и ночую на кладбище.

Тогда они втащили меня в склеп, заставили сесть вместе с ними, есть и пить. Я понял вскоре из их разговора, что это были грабители. Они думали, что я с радостью приму их предложение присоединиться к шайке. Я не знал, как отказаться, чтобы не разозлить их и не пасть жертвой их раздражения. К счастью, вскоре на кладбище появился целый отряд стражников, которыми командовал уполномоченный от судьи; они приблизились к склепу, заглянули внутрь и велели всем нам выбираться и следовать за ними. Они были хорошо вооружены. Разбойники сдались и позволили себя увести. Втроем мы провели остаток ночи в тюрьме.

Наутро судья самолично явился нас допросить. Те двое грабителей сознались в своих преступлениях и подтвердили мою непричастность. Судья поместил меня отдельно от них и вызвал особо. Расспрашивая меня, он задал мне тысячу вопросов, на которые я ответил с полной искренностью, если не считать того, что я все-таки скрыл свое происхождение. Помимо этого я поведал ему обо всем подробно и даже упомянул о том, как простоял целый день под окнами чужого дома. Услышав имя Муваффака, судья пришел в явное неудовольствие. Уязвленный, он замолчал ненадолго, а затем предложил мне следующее.

— Послушай, юноша, — сказал он, — было бы глупо отказаться от обладания такой прекрасной девушкой, как дочь Муваффака, правда? Я берусь добиться того, чтобы она стала твоей, хоть ты и обойден судьбой больше, чем кто бы то ни было! Ты нищ, сир, обделен судьбой, но положись на меня, воспользуйся случаем.

И он повел меня в баню, распорядившись послать за Муваффаком, сыном Аббаса.

— Скажи ему, что у меня есть одно важное дело, — велел он слуге.

Когда этот почтенный и знатный человек пришел, судья приветствовал его еще издалека, а потом обнял несколько раз.

— Небу было угодно, — воскликнул он, — чтобы наша вражда наконец прекратилась! Вчера вечером ко мне прибыл царевич из Басры — он наслышан о красоте вашей дочери и тайком от отца отправился к нам в Багдад, чтобы просить ее руки. Он остановился в моем доме.

— Сколь удивительно, — ответил ему Муваффак, — что царевич решил оказать мне честь своим сватовством! Но еще больше меня удивляет, как мог он выбрать вас в поверенные брачного замысла.