Роковая ночь - Коллектив авторов (2007)

Я поблагодарил его и решил отправиться к Сарандибу. Вместе с Сайдом и слугами я погрузился на борт торгового судна, направлявшегося в Сурат. Оттуда мы последовали в Гоа, где узнали, что на Сарандиб должно отправиться судно. На этом судне мы отплыли с попутным ветром, и в первый же день проделали значительный путь. На второй день поднялся шторм, бушевавший в течение нескольких суток; в конце концов нас отнесло к Мальдивским островам, неподалеку от которых находился еще один, — около него-то мы и бросили якорь. Когда мы уже были готовы сойти на берег, один из старых моряков сказал нам, что надо бы все же по возможности добраться до Мальдив, так как на острове, к которому мы пристали, чернокожие обитатели поклонялись священному змею, и этому змею приносились в жертву все чужеземцы, какие только попадали сюда. Поверив его словам, капитан решил поднять якорь на следующее утро — и это было бы хорошим решением, если бы нас не обнаружили! Увы! Среди ночи мы подверглись нападению местных жителей, которые взобрались на борт, наложили на нас оковы и согнали к своему поселению. Среди многочисленных хижин, сделанных из земли и древесины, собралась толпа чернокожих; в центре поселка, на возвышенном месте, из тех же материалов было сооружено строение, в котором находился трон повелителя туземцев. Трон был сооружен из спиралевидных раковин, а сам повелитель, восседавший на нем, походил более на дьявола, нежели на человека, — так огромен и черен он был. Его дочь сидела тут же, весьма похожая на него ростом, сложением и чертами.

Когда предводитель той группы чернокожих, что напала на нас, доложил своему повелителю, где и при каких обстоятельствах он захватил нас в плен, тот распорядился, чтобы его советник отвел нас под ближайший навес и чтобы каждый день кого-нибудь из нас приносили в жертву, согласно обычаю. Он послал нам также много риса и всякой провизии, чтобы нас подкормить перед жертвоприношением и чтобы их прожорливое божество получило таким образом кус пожирнее.

Каждый день двое чернокожих доставляли на съедение одного из нашей компании, пока не осталось в живых никого, кроме нас с Сайдом. Я клял свою безрассудную страсть к Бади ал-Джемал и оплакивал нашу несчастную участь, и тут вошли эти негры и сказали мне: «Ступай за нами». Я задрожал и крикнул Сайду: «Прощай навеки!»

Они привели меня в просторный шатер, где, как я думал, меня должны были принести в жертву. Там ко мне подошла чернокожая женщина и сказала:

— О юноша, не падай духом! Тебя постигнет лучшая участь, нежели та, что постигла твоих товарищей! Жертвоприношений больше не будет. Я — любимая служанка дочери нашего повелителя, и она поведает тебе остальное. Ее зовут Хуснара, и она тебя ждет.

При этих словах оба негра убрались, а любимица Хуснары взяла меня за руку и ввела в небольшое помещение, где на покрытой шкурами диких зверей софе сидела ее госпожа. Это была смуглая молодая женщина с маленькими живыми глазами и большим ртом. У нее был плоский нос, толстые губы, короткие вьющиеся волосы — более черные, чем само черное дерево. Ее голова была украшена плоской шляпой из желтой материи, отделанной или отороченной алым и увенчанной султаном из перьев. Вокруг ее шеи обвивалось ожерелье из желтых и голубых зерен «талагайя», а длинное платье достигало до пят и было сделано из тигриных шкур.

— Иди сюда, юноша, и сядь рядом со мной, — сказала она, — у меня тебе будет покойно и хорошо, и ты не пожалеешь о том, что попал к моему отцу. Ты мне понравился с первого же взгляда, и я сберегу тебе жизнь; будь моим любовником, и я отдам тебе предпочтение перед первыми вельможами отцовского двора.

Она явно хотела, чтобы я согласился, и, хотя подобное предложение было мне ненавистно, я пришел в замешательство, опасаясь вызвать ее гнев. Дочь правителя острова, видя мое смущение, прибавила: