9. За этими дурацкими вопросами (с каждым следующим я, казалось, все больше удалялся от цели — узнать Хлою) стояла нетерпеливая попытка получить ответ на самый главный вопрос: «Кто ты?» (а следовательно, «Кем должен быть я?»). Но напрямую задать его означало, разумеется, обречь себя на неудачу, и чем более прямолинеен я был, тем легче объект ускользал из сетей. Пока я узнавал, какие она читает газеты и какую предпочитает музыку, мне не становилось ни на грамм яснее, кто она была, — излишнее напоминание о той поистине исключительной способности человеческого «я» ускользать от определения.

10. Хлоя избегала говорить о себе. Пожалуй, наиболее яркой чертой ее характера была своего рода скромность и самокритичность. Всякий раз, как по ходу разговора она была вынуждена затронуть эту тему, она выбирала самые резкие выражения. Ей недостаточно было просто сказать «я» или «Хлоя», она говорила «такая кошелка, как я» или «обладательница приза Офелии в конкурсе на самые здоровые нервы». Свойственная Хлое самокритичность была тем более привлекательна, что в ней отсутствовало завуалированное приглашение утверждать обратное, как у людей, которые исполнены сочувствия к себе и потому произносят: «Я такая глупая», ожидая услышать: «Ну что вы такое говорите!»

11. Ее детство не было безоблачным, но в этом вопросе она держалась стоических взглядов («Ненавижу, когда о детстве рассказывают такое, рядом с чем муки Иова — сущие пустяки»). Родилась она в обеспеченной семье. Ее отец («Все его проблемы начались, когда родители дали ему имя Барри») был ученым, профессором права, ее мать (Клер) какое-то время держала цветочный магазин. Хлоя была вторым ребенком в семье, девочка, как сыр в бутерброде, засунутая между двумя любимыми и непогрешимыми мальчиками. Когда ей было восемь лет, ее старший брат умер от лейкемии. Горе родителей проявилось в суровом отношении к дочери, которая, плохо успевавшая в школе и замкнутая дома, упорно держалась за жизнь вместо их обожаемого мальчика. Она выросла с непреходящим сознанием вины за то, что случилось, в то время как ее мать не делала почти ничего, чтобы облегчить эти чувства. Наоборот, ей доставляло удовольствие находить самые слабые стороны характера дочери и все время напоминать о них — так, Хлое не давали забыть о том, как плохо она учится в школе по сравнению с покойным братом, какая она неловкая, какие ужасные у нее друзья (критика, которая имела не так уж много общего с правдой, но которая упрочивалась за счет того, как часто об этом вспоминали). В поисках любви Хлоя обратилась к отцу, но этот человек настолько же был скуп на чувства, насколько открыт в том, что касалось его профессии. Он охотно делился с нею знаниями в области права, видя в дочери преемницу до тех пор, пока Хлоя, еще подростком, не ощутила к нему ненависть, выросшую из отчуждения, и не бросила одновременно вызов всему, что было ему дорого («Какое счастье, что я не избрала своей специальностью право!»).