Одержимость - Сьюзен Льюис (1996)

Особенно распалял прессу тот факт, что человек умер, и не просто человек, а коллега, журналист! Газетчики считали себя вправе знать о происшедшем на мысе Ферра досконально и не собирались униматься.

В конце концов полиция сделала заявление об освобождении Бобби Мак-Ивера. Это прозвучало как гром среди ясного неба: теперь все узнали — Люк Фитцпатрик убивал проституток. Симпатии прессы и публики снова вернулись к Кори, но по ее собственному требованию, прессе ничего не сообщали.

— Она не хочет пересудов, — сообщила Пола Кристосу по телефону. — Кроме того, по словам Кори, Аннализе решать, что можно предавать огласке, а что нет.

— А как Аннализа? — поинтересовался Кристос.

— Дела идут, Кори и Филипп ходят к ней каждый день. Она все еще в клинике, но скоро будет дома.

— А Кори? Как Кори?

— День ото дня все лучше и лучше. Вчера вот заснула без снотворного. И вроде бы ей уже не снятся кошмары.

— А она ходит на консультации к врачу?

— Да, регулярно — три раза в неделю.

— Ну и помогает?

— Она мне не говорит, думаю, делится с Филиппом. Почему бы вам не позвонить ему? Насколько я знаю, он не против.

— Да, он мне звонил. С психиатром у нее все более-менее. Просто я надеялся, что она сказала тебе что-то большее.

Он замолчал, и Пола нутром почувствовала, как ему горестно. Кори отказывалась с ним говорить, не подпускала его, отвергала помощь, и это страшно мучило Кристоса.

— Я должна идти, — прошептала она, — пришла Кори. Завтра позвоню.

— С кем это ты? — спросила Кори.

— Да с мамой.

Кори удивленно уставилась на нее. Но Пола не дала ей опомниться, ибо мать жила прямо через дорогу, и тут же спросила:

— А как сегодня Аннализа?

Кори вздохнула и опустилась в любимое кресло матери.

— Лучше, по крайней мере физически. Она хочет вернуться домой, но Филипп боится, мол, еще рановато. Поскольку он платит, думаю, доктор только рад продлить лечение. Во всяком случае, завтра снимают швы на ногах, и она надеется, что Филипп передумает.

— А ее консультант? Что она говорит?

Кори покачала головой:

— Она все еще отказывается разговаривать с кем-либо на эту тему, кроме меня. Со мной же становится просто одержимой. Прокручивает все снова и снова, похоже, пытается найти какой-то мистический смысл. — Кори устало вздохнула. — Если бы ты ее видела! Сердце кровью обливается. Она такая потерянная, такая неуверенная в себе. В общем, ничего удивительного, но иногда я начинаю сомневаться, что у нее когда-нибудь все пройдет…

— А у тебя? — тихо спросила Пола.

Кори ехидно рассмеялась, обвела глазами комнату.

— А дядя Тэд и тетя Хэтти придут сегодня на ужин? — она подчеркнуто сменила тему.

— Вероятнее всего, — ответила Пола не в силах скрыть свое разочарование. — Ну почему ты не…

— Пожалуйста, Пола, — перебила ее Кори, — я знаю, что ты собираешься сказать.

— Но ведь я хочу помочь тебе, Кори.

— Ты и так помогаешь, позволяя мне жить здесь. Пожалуйста, попытайся меня понять. Я говорю об этом с Аннализой каждый день, с врачом три раза в неделю, с Филиппом. Если не закрыть эту тему, я никогда больше не смогу говорить ни о чем другом, так ведь? Вряд ли это лучший способ вернуться к нормальной жизни.

Тут, к великому огорчению Полы, наверху заволновался ребенок, снова не удалось поговорить о Кристосе.

— Ты вернешься в Лондон? — спросила она.

— Наверное. Я говорила с Филиппом, но мы пока окончательно не решили. Опять же не понятно пока, как пойдут дела у Аннализы. Отцу удалось продать свой дом. Пэм подыскала другой, где-то в Кенсингтоне. Там есть отдельная квартира внизу, и Филипп надеется, что Аннализа поселится там.

— А ты?

— Я наконец-то вернусь к себе.

— А Ти-ви-дабл-ю?