Ожерелье королевы - Александр Дюма (2014)

И Филипп хотел продолжить свой путь. Де Шарни остановил его.

– Сударь, – сказал он, – позвольте вас на два слова, и думаю, мы поймем друг друга.

Филипп резко обернулся. В голосе де Шарни ему почудилась угроза, и это его обрадовало.

– Слушаю вас, – бросил он.

– А что, если мы поедем требовать удовлетворения у господина Калиостро через Булонский лес? Разумеется, это большой крюк, но зато, уверен, мы решим наш спор. Один из нас, вероятно, отстанет по дороге, а тот, кто вернется, не должен будет никому давать отчета.

– Сударь, – отвечал Филипп, – своим предложением вы опередили меня. Действительно, этим все будет решено. Не соблаговолите ли сказать, где мы встретимся?

– Сударь, если вам не претит мое общество…

– Простите?

– Мы можем поехать вместе. Я приказал моей карете ждать меня на Королевской площади. Как вам известно, это в двух шагах.

– Итак, вы предлагаете мне поехать в ней?

– Да, и с величайшим удовольствием.

И двое молодых людей, с первого взгляда увидевших друг в друге соперников и при первой возможности ставших врагами, вместе пошли к Королевской площади. На углу улицы Па-де-ла-Мюль они увидели карету.

Шарни махнул лакею. Карета подъехала к ним. Шарни пригласил Филиппа сесть, и карета покатила в направлении Елисейских полей.

Прежде чем сесть в карету, Шарни черкнул два слова и отправил лакея с запиской в свой парижский дом.

У г-на де Шарни были отменные лошади, меньше чем за полчаса молодые люди оказались в Булонском лесу.

Шарни остановил кучера на первом же подходящем для исполнения их замысла месте.

Погода стояла прекрасная, в воздухе, правда, было свежо, но солнце уже пригревало, первые фиалки и молодые побеги бузины, растущие вдоль дорог и по кромке леса, источали нежный аромат. Прошлогодние бурые травы гордо покачивали султанами, вдоль старых стен желтые левкои свешивали ароматные соцветия.

– Превосходная погода для прогулки. Вы согласны со мной, господин де Таверне? – сказал Шарни.

– Вы правы, сударь, превосходная.

– Езжайте, Дофен, – приказал Шарни кучеру.

– Сударь, – заметил Таверне, – а не поторопились ли вы отослать карету? Одному из нас она может понадобиться на обратный путь.

– Сударь, прежде всего мы должны держать в тайне это наше дело, – ответил Шарни. – Если мы доверим тайну слуге, то рискуем, что завтра она станет предметом пересудов всего Парижа.

– Поступайте, как вам угодно, сударь, но только прохвост, привезший нас сюда, несомненно, уже догадался, зачем мы приехали. Эти люди прекрасно знают повадки дворян и, ежели им приходится везти их да еще таким галопом, как нас с вами, в Булонский лес, в Венсен или Сатори, мигом смекают, что речь идет не об обычной прогулке. Так что, уверяю вас, кучер уже догадался, в чем дело. Но предположим даже, что он не догадался. Он увидит вас или меня раненого или даже убитого, и этого ему будет достаточно, чтобы все понять, пусть даже с опозданием. Так не лучше ли, чтобы он нас тут подождал и отвез того, кто не сможет вернуться самостоятельно, нежели оставил меня или вас одного в беспомощном состоянии?

– Да, сударь, пожалуй, вы правы, – согласился Шарни и крикнул кучеру: – Дофен, остановитесь! Подождите нас тут.

Дофен, похоже, не сомневался, что его остановят, поэтому не стал подгонять лошадей и сумел услышать голос хозяина.

Итак, Дофен остановился; он, как и предвидел Филипп, догадывался, что должно произойти, и потому поудобнее устроился на облучке, чтобы сквозь нагие еще деревья видеть действо, одним из двух участников которого должен был стать его господин.

А Филипп и де Шарни углубились в лес и минут через пять уже были почти не видны на фоне синеватой дымки горизонта.

Филипп, шедший первым, нашел подходящее место: земля здесь была сухая и не ползла под ногой; это была длинная прямоугольная площадка, как нельзя лучше подходившая для того, чем собирались заняться молодые люди.