Ожерелье королевы - Александр Дюма (2014)

– Сперва я тоже задумался над этим и не мог найти объяснения. Я видел, как госпожа де Ламотт вышла из кареты, которая осталась ждать на улице Золотого короля. Мои люди видели, что карета простояла там долго, и, признаться, я думал, что госпожа де Ламотт хотела увезти Оливу с собой.

– Вы бы это допустили?

– Почему бы и нет? Эта графиня де Ламотт – дама добросердечная и весьма удачливая. Она принята при дворе. Если ей вздумалось избавить меня от Оливы, с какой стати я стал бы ей в этом препятствовать? Сами видите, что делать это не следовало: ведь в итоге другой человек похитил у меня Оливу, чтобы погубить се окончательно.

– Так! – в глубоком раздумье вымолвил г-н де Крон. – Значит, мадемуазель Олива жила у вас?

– Да, сударь.

– Так! Госпожа де Ламотт объявилась у вас дома в тот самый день, когда была похищена Олива?

– Да, сударь!

– Так! Вы полагали, что графиня хотела взять эту девицу к себе?

– Что еще мне оставалось думать?

– Но что сказала госпожа де Ламотт, когда не обнаружила у вас Оливы?

– По-моему, она встревожилась.

– Вы считаете, что ее похитил Босир?

– Я считаю так только по той причине, что, как вы мне сообщили, он и в самом деле ее похитил, иначе бы это и в голову не пришло. Он не знал, где прячется Олива. Кто мог ему об этом сказать?

– Сама девица.

– Едва ли: она бы не стала просить, чтобы он ее похитил, а сбежала бы к нему сама, и прошу вас мне поверить, что он не проник бы в мой дом, если бы не получил ключа от госпожи де Ламотт.

– У нее был ключ?

– Вне всякого сомнения.

– Скажите-ка, в какой день похитили Оливу? – спросил г-н де Крон, внезапно осененный мыслью, к которой его так искусно подвел Калиостро.

– Ошибка тут невозможна: это было как раз накануне дня Святого Людовика.

– Все сходится! – воскликнул начальник полиции. – Все сходится! Сударь, вы только что оказали государству выдающуюся услугу.

– Весьма рад.

– И вас за это надлежащим образом отблагодарят.

– Лучшая награда – сознавать, что оказался полезен, – промолвил граф.

Г-н де Крон поклонился.

– Могу ли я рассчитывать, что вы представите доказательства, о коих мы говорили? – осведомился он.

– Почту за честь во всем повиноваться правосудию.

– Я не премину воспользоваться вашим обещанием, сударь. Теперь же имею честь пожелать вам всех благ.

И он спровадил Калиостро, который, выходя, сказал про себя:

«А, графиня, ты хотела свалить вину на меня? Ты ужалила стальной клинок, гадюка! Горе твоему жалу!»

34. Допросы

Покуда г-н де Крон беседовал с Калиостро, г-н де Бретейль именем короля явился в Бастилию, дабы допросить г-на де Рогана.

Свидание врагов было чревато бурей. Г-н де Бретейль знал, как горд г-н де Роган; месть его кардиналу была так ужасна, что теперь он мог себе позволить держаться в границах учтивости. Он был сама любезность. Но г-н де Роган отказался отвечать. Министр юстиции настаивал, но г-н де Роган объявил, что подчинится в этом пункте только решению парламента и судей.

Г-ну де Бретейлю пришлось отступить перед непоколебимой волей обвиняемого.

Он призвал к себе г-жу де Ламотт, которая занималась писанием прошений; она поспешно явилась на зов.

Г-н де Бретейль без обиняков объяснил ей ее положение, которое она и сама понимала лучше всех. Она ответила, что может подтвердить свою невиновность и представит доказательства, как только понадобится. Г-и де Бретейль возразил, что доказательства уже необходимы, и притом как можно быстрей.

И тут Жанна пустилась рассказывать сочиненные ею басни; посыпались намеки, бросающие тень на всех и вся, и сетования на невесть откуда идущие поклепы.