Праведник - Игорь Хорр (1997)

Автомобиль стоял возле парапета и сверкал на солнце. Писатель заметил герб на передней дверце и вспомнил, что видел этот герб на дверце черной кареты, уже дважды встретившейся ему в Москве. Он вспомнил неопределенно-знакомые черты лица женщины, сидевшей тогда в карете, и вдруг увидел ее. Эльвира Владимировна Урманчеева стояла возле своего автомобиля. Она была в черном траурном платье, которое уже больше года не снимала после смерти своего мужа. Черная лента украшала ее прекрасные светлые волосы. Он узнал ее. Они смотрели друг на друга, и она издали показалась ему совсем не изменившейся, такой же красивой, изящной и стройной, как и двадцать лет назад. Выражение слабой, печальной и нежной улыбки застыло на ее лице. Он вдруг ощутил сильное, невероятно сильное волнение. Все звуки толпы, истерические крики бездарной ораторши смолкли для него. Остался лишь громкий стук его сердца. Казалось, все исчезло, растворилось, потонуло в призрачном голубом тумане, все — окружавшие их люди, бедная, несчастная Даша, только что начатая рукопись и вскоре выходящая в свет книга — все это исчезло и позабылось за один миг. Ничего не осталось для него вокруг, но были лишь двое — он и она. Был еще этот шикарный сверкающий на солнце автомобиль с гербом на дверце. Мир изменился в мгновение. Время остановилось и пошло, полетело вспять, туда, назад, назад на двадцать лет…

Но все это длилось лишь секунды. Внезапно пришедшая в движение толпа всколыхнула и рассеяла окутавшие его грезы. Все стало таким, как прежде. И он уже не видел ее слегка развевающихся на весеннем ветру светлых волос, не видел печальной улыбки и блестящих от солнца и влаги глаз. Исчез сверкающий черный автомобиль. Точно мимолетное видение, пропала его прекрасная хозяйка. Вокруг были чужие, незнакомые люди. Они кричали и шли куда-то, толкая его в скину и увлекая за собой.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ВИЗИТ ГОСПОДИНА РЯБКИНА

Алексей Борисович вернулся домой в состоянии сильного душевного возбуждения. Он вошел к себе и, не разувшись и не заперев за собой дверь, долго ходил по квартире из одной комнаты в другую, не находя себе места. Наконец он уселся за стол и, раскрыв недавно начатую рукопись, попытался прочесть последние ее страницы, но сосредоточиться не смог. Слова и мысли путались. Образ светловолосой красавицы в черном траурном платье неотвязно стоял перед глазами. К переживаниям последних дней теперь добавились смутные воспоминания событий двадцатилетней давности, событий, казалось, давно забытых, захороненных где-то в глубине его памяти.

«Как давно все это было, — думал Алексей Борисович. — Как это было прекрасно. Бурные, веселые дни молодости. Бескорыстные друзья, подруги, знакомые. Девочка-красавица с иностранным именем… Боже, сколько мучений, чувств, переживаний принесла она мне тогда! Как удивителен был тот страстный, нежный и недолгий роман!.. И как быстро позабылось все это, так что теперь уже кажется, что никогда этого и не было. Сон, удивительный сон!.. И вот, оказывается, она жива. Она существует — и существует не только в памяти. Она здесь, близко. Она почти рядом… Интересно, как сложилась у нее жизнь? Наверное, это очень увлекательная история. И как сама она до сих пор прекрасна. Кажется, время почти не изменило ее… И ведь не случайна эта, уже третья по счету, встреча. Ведь просто невозможно встретиться три раза подряд в таком огромном городе за столь короткий период времени…»

В памяти все отчетливее проявлялись события, происшедшие с ним двадцать лет назад. Знакомство на Арбате, первая встреча с Солтаном, берег Черного моря, и та новогодняя ночь, то чувство невыносимого одиночества; и как он бежал по ночной Москве в надежде вновь обрести свою утерянную любовь, и как, не застав ее, возвращался потом уставший и опустошенный.