Праведник - Игорь Хорр (1997)

Но в этот момент на площади произошло нечто неожиданное. При виде губернатора люди немедленно стихли, но тут же тишину разорвал дикий вопль, очень похожий на стон или плач:

— Убили! Убили! Убили!

С улицы на площадь бежал маленький человечек. Одежда его вся была выпачкана свежей кровью. Издали лицо его казалось ужасным. Оно выражало страдание и боль. Он бежал сквозь толпу к ступеням, и люди в ужасе расступались перед ним. Он громко, пронзительно и страшно кричал:

— Убили ироды! Доченьку мою единственную жиды убили! Кровиночку мою! Девочку! За что! За что! За что!

В другой, более спокойной ситуации, любой бы понял, что все это лишь очень плохой спектакль, что выражение боли и страдания на лице этого обросшего, грязного человека лишь клоунские ужимки, что крик его наигран и совершенно не похож на крик убитого горем человека. Одного более внимательного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, что никакой маленькой дочки у него нет и отродясь не могло быть. Он был болезнен и стар и гораздо больше походил на разбойника и бродягу, нежели на отца маленькой девочки. Но люди на площади были очень возбуждены. Почти никто из них не видел этого оборванца (который, кстати, тоже находился в тот самый вечер в «Трех конях»). Люди на площади были напуганы его криком. Они лишь слышали его истерический вопль.

Через минуту возникли суета и давка. Банкир Супкин продолжал что-то кричать, но его уже не было слышно.

— Мерзавцы! Сволочи! — кричали вокруг. — Вон отсюда! Жиды проклятые! Бей их! Бей!

— Все за мной! За мной! — крикнул один из бродяг.

Толпа вся зашевелилась, заходила, загудела и вдруг ринулась прочь от дворца.

Отчего-то люди, увлекаемые зачинщиками, побежали не по центральной широкой улице, где были кордоны полиции, а один за другим рванулись в переулок, увлекая за собой идущих навстречу прохожих. На перекрестке обезумевшая, озверевшая толпа сбила девушку, которая оказалась невестой сына писателя Борина, Лизонькой Головановой. Огромный бородатый мужик налетел на нее. Она упала навзничь, сильно ударившись головой об асфальт. Когда толпа пробежала, один из отставших, какой-то грязный мужик, остановился возле бесчувственной, истекающей кровью девушки, нагнулся над ней, затем подхватил ее на руки и с далеко не добрым, но мерзким и похотливым выражением лица потащил в ближайший подъезд.

Беснующаяся толпа тем временем разделилась. Большая часть ее выбежала на широкую улицу и столкнулась с полицией. Человек двадцать других, во главе с испачканным кровью крикуном, ворвались в ресторан «Три коня». Бедный, перепуганный Абрам Шлаен выбежал к ним навстречу, и ему тут же пробили голову железным прутом.

Еще часть погромщиков в это время уже громила и грабила самый большой в городе магазин известного торговца Ивана Голованова, который ни к евреям, ни к каким-либо другим инородцам никакого отношения не имел.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

ОЧЕНЬ ХОРОШИЙ СЮЖЕТ

В Большом театре давали «Иоланту». Алексей Борисович вошел в зал минут за десять до начала спектакля. Он знал, что женщина, которую он должен встретить, уже находится здесь: подойдя к театру, он заметил стоявшую неподалеку знакомую ему черную карету, и, хотя людей в зале было довольно много, его глаза отыскали ее сразу, как только он занял свое место в партере, надел очки и огляделся вокруг.

Графиня Урманчеева сидела слева от сцены, в ложе. Она также смотрела на него. Расстояние мешало ему разглядеть выражение ее лица, он даже не мог как следует различить ее черты, но, как только взгляды их встретились, они продолжали неотрывно смотреть друг на друга до тех пор, пока не зажглись огни рампы и в огромном зале не погас свет.