Праведник - Игорь Хорр (1997)

Они подошли к небольшому двухэтажному дому — очень красивой постройке из красного кирпича, с фигурной серой крышей, флюгером в виде лошади и очень высоким крыльцом.

— Вот здесь я и живу, — сказал Алексей Борисович. Они поднялись на крыльцо. Дверь открыла Виктория Сергеевна. Она была в том же пестром халате.

— Здравствуйте, — сказал Солтан.

— Здравствуйте, господин Тамеркаев, — приветливо отозвалась жена писателя. — Проходите, прошу вас.

Они зашли в дом. Виктория Сергеевна обратила внимание на бутылку водки, оттопыривавшую карман мужа, и некоторое недовольство отразилось на ее лице:

— Ты что же, друг мой, так с бутылкой в кармане по городу шел?

— Да, — смущенно улыбнулся писатель. — Я думаю, это не страшно. Уже темно, и никто нас не видел. Да и что тут такого? Вика, дорогуша, прошу тебя, сделай нам что-нибудь закусить. А ты проходи, будь как дома, Солтан.

— А ты скромно живешь, великий писатель. Я думал, у тебя хоромы.

В гостиной был включен телевизор. Шла передача губернских новостей. Лиза Голованова — диктор Саранского телевидения, большеглазая красавица, невеста Ивана Борина, еще раз сообщила о мучительной смерти кобылы Раисы, затем передала данные родившегося жеребенка — рост, объем груди, вес и прочее и в заключение с грустью поведала зрителям о врожденной болезни сердца, обнаруженной у малыша.

— Слышишь, писатель, — сказал Солтан, который внимательно выслушал сообщение, — жеребенок родился больной.

— Господи! Прошин с Пужайкиным с ума, наверное, сходят. Вика, милочка, а Ванюшка-то где?

— Пошел на студию Лизоньку встречать, — с кухни ответила Виктория Сергеевна. — Поздно ей одной возвращаться.

— Лизонька с телевидения? Они что, встречаются?

— Разве ты не знал? Уже больше месяца.

— Серьезно?

— Кажется, уже подумывают о свадьбе.

— Вот новости! И я ничего не знаю…

— Не помнишь. Ведь я говорила тебе. Ты не придал этому значения. Ты был занят другим.

— Да… Теперь Ванюшка очень расстроился, наверное, из-за лошади?

— Не то слово.

Зазвенел звонок. Виктория Сергеевна снова пошла открыть дверь, и из прихожей послышался голос мальчика.

— Телеграмма для господина Борина!

— Тебе, — сказала жена писателя, вошла в гостиную и передала телеграмму мужу.

— «Господин Борин, покорнейше прошу Вас явиться завтра к десяти часам дня в губернаторский дворец на внеочередное, чрезвычайное заседание городской думы, а также совета акционеров акционерного общества Саранского конного завода. Губернатор Саранска и Мордовской губернии Пужайкин Д.И.»

— Откуда телеграмма? — спросил Солтан.

— Саранское почтовое отделение, — прочел штемпель Алексей Борисович. — Причуды губернатора. Наверное, с конезавода или прямо из дворца.

— Есть будете где?

— Вика, солнышко, отнеси, пожалуйста, в мой кабинет. Пойдем, Солтан, побеседуем в уютной обстановке.

Алексей Борисович снова появился в гостиной часа через три. Виктория Сергеевна все еще не спала. Она что-то вязала, сидя в кресле черед включенным телевизором.

— Что же ты не спишь, лапушка? — спросил Алексей Борисович.

Он, пошатываясь, подошел к креслу и сел на подлокотник рядом с женой.

— Мужиков наших жду. Все гуляют. Траур трауром, а любовь по расписанию.

— Да ладно тебе сердиться, солнышко. Здоровые бугаи, оба. Что с ними станется?

— Здоровые, да бестолковые еще. В голове одни гулянки да лошади.

— Да уж пусть лучше лошади… Иди-ка ты спать, дорогуша. Весна на улице. Они вряд ли скоро придут.

— Все равно заснуть не смогу. Подожду лучше. Голодные небось вернутся… Ах, завтра высплюсь. Ну что, убаюкал своего дружка-уголовничка?

— Спит. Он подсказал мне отличную мысль для эпилога. Похоже, уже сегодня я полностью закончу книгу.

— Зачем он здесь?