Роза в снегу - Мэри Кэттон (2007)

Алан не ответил, повернулся к конюху спиной и по очереди зашел в каждое из стойл, где оставшиеся четыре арабских скакуна нетерпеливо заплясали при виде хозяина.

— Пойду на покой, сэр, если вы не против, — послышался голос Бена.

— Спокойной ночи, — отозвался Алан, слушая, как старик поднимается по ступенькам в свою комнату, которая была его домом последние пятьдесят лет.

Вернувшись в дом. Алан прошел на кухню и обнаружил Молли над тазом с липким тестом. По всему полу вокруг нее была рассыпана мука. Но сарказм, которого служанка собиралась добавить в свое замечание, остался невостребованным, ибо она сразу заметила, что хозяин не в духе.

— Можете сказать ее высочеству, что у нее будут на завтрак эти треклятые булочки, — осторожно сказала Молли.

Алан не ответил, а прошел к черной лестнице, по которой поднялся на второй этаж. Пройдя прямиком к себе в спальню, он нашел ее пустой.

А чего, собственно, он ожидал?

Развернувшись. Алан подошел к соседней комнате и постучал. В этот момент дверь спальни напротив распахнулась, и Хью, одетый в просторную белую рубашку, с визгом выбежал из комнаты. За ним последовала Эмма, одетая так же, как и сын, с разметавшимися по плечам волосами. Ни ребенок, ни мать не заметили Алана и помчались по коридору.

— Не догонишь, не догонишь, — поддразнивал мальчик мать.

— Это мы еще посмотрим! — задорно ответила та, в дна прыжка догнала сына и, схватив на руки, закружила, отчего ребенок звонко рассмеялся.

Алан наблюдал за всем этим, затаив дыхание.

Потом Эмма, повернувшись к комнате Хью, заметила его. Лицо ее раскраснелось от бега, глаза буквально искрились смехом.

— Сэр, — проговорила Эмма, — нам сказали, что вы гуляете.

— Гулял.

Эмма взглянула на него поверх всколоченной головки сынишки. Грудь ее поднималась и опускалась с каждым вздохом. Затем, ничего не сказав, она поспешила назад в комнату Хью. Алан пошел вслед за ними.

— Теперь тише, — прошептала она, укладывая неугомонного мальчика в кровать. — Боюсь, мы потревожили Шеридана. Он не привык к маленьким шалунам, бегающим по его дому.

— Но ведь он любит маленьких мальчиков, правда? — спросил Хью, поглядывая из-за материнского плеча на Алана.

— Конечно, любит.

— А как я буду его называть, мамочка? Я буду звать его папой?

Хлопотливые руки Эммы застыли, но она так и не взглянула на Алана.

— Я поговорю с ним об этом, — наконец ответила она и стала подсовывать край одеяла вокруг детского тельца. — А пока можешь обращаться к нему «сэр».

— Хорошо. — Повернувшись на бок, малыш положил свою пухленькую щечку на подушку и поглядел на Алана краешком глаза. — Спокойной ночи, сэр.

— Спокойной ночи, — отозвался Алан.

Выпрямившись, Эмма бросила на Алана быстрый взгляд, потушила свет и поспешно вышла из комнаты. Алан прошел вслед за ней, замешкавшись, когда она скрылась в комнате, которую, очевидно, выбрала для себя. Он подошел к двери и увидел ее сидящей у трюмо. В торопливо наброшенном поверх ночной рубашки халате она, не мигая, смотрела на свое отражение в зеркале и расчесывала волосы, цвет которых напоминал цвет выдержанного виски.

— Эмма…

— Прошу прощения, если мы потревожили вас, — прервала она его слегка запыхавшимся голосом. — Хью легко возбудим, как большинство детей его возраста.

— У тебя красивые волосы, — сказал он, ненавидя себя за почти тоскливое звучание собственного голоса.

Нет, он не желает эту женщину… У него есть полное право презирать ее и все, что она собой представляет. Однако вот он, стоит тут как вкопанный, и вид изгибов ее тела под мягкой фланелью вызывает легкую испарину на его лбу и напряжение в паху.

Эмма наконец повернула голову, и ее глаза встретились с его изучающим взглядом. Он не шелохнулся и не отвел глаз, упиваясь видом женщины, сидящей на маленьком пуфике в рубашке, застегнутой высоко на шее и на запястьях.