Творящие любовь - Джудит Гулд (1998)

— Номер второй, это ты, дорогой?

— Я не номер второй, Чесси, — прорычал Генри. — Тебе прекрасно известно, что меня зовут Генри.

— Ну, ну, — в грудном голосе послышались насмешливые нотки. — Какие мы сегодня утром чувствительные.

— Послушай, Чесси, — раздраженно начал он.

Игривый голос сразу же изменился.

— Прости меня, дорогой, — быстро сказала женщина. — Ты же знаешь, как мне нравится дразнить тебя.

— Иногда твои шутки совершенно не смешны.

— Ах, так. Но ведь ты не возражаешь против моих шуток по ночам, разве не так, дорогой? — Женщина мягко рассмеялась. — Ладно. Послушай, милый, я позвонила потому, что ты хотел выбраться в «Ла Джоллу». А так как завтра у Си Си день рождения…

Дороти-Энн оживилась. День рождения у Си Си? Кто это Си Си? Может быть, это ее прозвище, о котором она не знает? В конце концов, завтра ее день рождения…

— Ох черт, — резко выругался Генри.

Дороти-Энн затаила дыхание и постаралась унять бешеное биение своего сердца. Неужели она шумела? Неужели ее отец догадался, что она подслушивает?

— Что такое, дорогой? — забеспокоилась женщина. — Что-то не так?

— Да нет, пустяки. Я только что вспомнил, что завтра у моей дочери тоже день рождения.

— О Генри, прости меня. Я не собиралась разлучать тебя с твоей малышкой. Тебе надо быть дома.

— Нет, Чесси, все в порядке. Я буду счастлив присоединиться к вам в «Ла Джолле». Мне нет никакой нужды оставаться дома. Честное слово, это необязательно.

— Генри, как ты можешь так говорить? Ведь она же твоя дочь…

— Я предпочитаю не думать о ней в таком контексте.

— Генри, — женщину шокировали его слова, — ты говоришь так, словно ненавидишь бедняжку. — Она натянуто рассмеялась, чувствуя неловкость от того, какой неожиданный оборот приобрел их разговор.

Генри помолчал минуту, потом заговорил странно невыразительным голосом:

— Да, я ее ненавижу. Я не могу быть рядом с ней. Видишь ли, завтра как раз годовщина смерти моей жены. Я ненавижу девчонку. Особенно в тот день, когда она убила мою жену.

Сначала Дороти-Энн почувствовала, как ангелы жужжат вокруг нее. Холодный ветер, поднимаемый их крыльями, ласково касался ее лица. Она слышала слабый, эфемерный шепот. Девочка прислушалась, но ничего не смогла разобрать. От этих звуков у нее возникло живое ощущение, что она плавает. Но это вовсе не было неприятно. Словно она медленно, лениво плывет в бассейне. Вода такая нежная и теплая и чуть-чуть пахнет хлоркой. Сквозь полуприкрытые веки девочка постаралась оглядеться. Огромные мягкие фигуры грациозно двигались по кругу. Дороти-Энн не узнавала этого места и не понимала, что происходит. Да ей не очень-то этого и хотелось. Ощущать себя поплавком так приятно. Так приятно…

Дороти-Энн закрыла глаза и отдала себя на волю приятной пустоты. Все отступило.

Потом она заметила, что чувствует запахи. Острый запах лекарств, казалось, исходит ото всего, что ее окружает. Запах наступал и отступал, словно морской прибой, дразня ее ноздри.

Дороти-Энн подняла голову на несколько дюймов. Веки отяжелели, но ей удавалось смотреть сквозь завесу ресниц. Окружающий мир заволокла дымка, словно девочка глядела на него сквозь туман. Белые фигуры, словно тени, двигались в похожем на сон замедленном танце. Все кругом было белым, сотни различных оттенков белого. Только тоненькая рубиновая трубочка поднимается от ее руки и тонет в этой всепоглощающей белизне. Приглушенные монотонные голоса, похоже, читают молитву.

Белоснежное царство и красная полоска медленно погрузились в темноту. Дороти-Энн снова заснула.

Облака и белая пелена превратились в желтые и теплые, когда она снова проснулась. Теперь ей было легче открыть глаза. Веки уже не казались такими тяжелыми, как раньше. Дороти-Энн смотрела в пространство. Над головой у нее виднелось что-то ровное.