Творящие любовь - Джудит Гулд (1998)

Я искренне хочу, чтобы ты осталась в школе Катру до конца следующего года. Но если ты захочешь вернуться домой или бросить учебу после твоего восемнадцатилетия, а оно через шесть месяцев, то решение за тобой. Ты станешь совершеннолетней и по закону сможешь сама принимать решения. Если по истечении этого срока твое желание стать актрисой лишь окрепнет, я помогу тебе, чем только смогу.

Шарлотт-Энн взглянула на мать.

— Швейцария… Такое далекое слово… Я еще никогда не уезжала из дома.

Элизабет-Энн наклонилась вперед и взяла руки дочери в свои. Ее голос был таким же нежным, как и ее прикосновение.

— Наступает время, Шарлотт-Энн, когда каждый из нас делает первый шаг навстречу независимости. Именно это ты сейчас должна сделать. Постарайся взглянуть на все иначе: в результате ты будешь лучше готова к встрече с миром, чем остальные.

— Что касается твоего решения помочь мне стать актрисой. Оно останется в силе, даже если я вернусь домой через полгода?

— Да.

— Ты… на самом деле поможешь мне? — Шарлотт-Энн внимательно смотрела на мать.

Элизабет-Энн не отвела взгляда:

— Мне кажется, тебе известно, что до сих пор я никогда не нарушала своих обещаний.

Дочь кивнула.

— Если твое решение серьезно, то я сделаю все, что смогу. Я поддержу тебя деньгами, чтобы ты могла думать только об актерском мастерстве, и ни о чем другом. Я оплачу драматические классы, курсы или что там еще тебе понадобится. И ты сможешь жить отдельно, если захочешь. Я даже попытаюсь — если это только в моих силах — открыть для тебя все двери, какие смогу. — Мать загадочно улыбнулась. — Я слышала, что тот, кто вкладывает деньги в шоу, иногда может получить роль для своего протеже. Слава Богу, денег у меня достаточно. Я уверена, что кто-нибудь из продюсеров не откажется освободить меня от некоторой их части.

— О, мама! — Шарлотт-Энн, казалось, была готова расплакаться. Ее одновременно охватили чувства освобождения и восторга. Она ожидала от матери назиданий и наказания, а вместо этого ей предложили все, чего ей хотелось. Повинуясь порыву, девушка вскочила с кушетки, села рядом с матерью и крепко обняла ее.

— Я надеюсь, — продолжала Элизабет-Энн, — что ты пообещаешь мне научиться как можно большему в школе Катру и доставлять своим учителям как можно меньше хлопот. А что касается путешествия через Атлантику, то ты не останешься одна. Робин Морган отплывает в Европу на следующей неделе на пароходе «Иль-де-Франс». Мне удалось сделать так, что ты поплывешь тем же рейсом. Она говорит, что будет рада, если ты составишь ей компанию.

Шарлотт-Энн была счастлива. Они давно знали Робин, и девушка не только любила ее, но и восхищалась ею. Робин Морган обладала не поддающимся описанию очарованием, к которому так стремилась Шарлотт-Энн. И хотя шесть месяцев за границей, в школе, в чужой стране пугали ее, все-таки это ненадолго. Прождала же она три месяца, пока Микки Хойт собирался принести сценарий для нее.

— А теперь, — Элизабет-Энн встала, — нам не повредит пройтись по магазинам и кое-что купить. Тебе нужны новые вещи. Не можем же мы допустить, чтобы представитель семьи Хейл появился в Швейцарии в обносках, правда? — Ее глаза весело блеснули. — Или в платье своей матери?

Шарлотт-Энн явно раскаивалась, это было написано у нее на лице.

— Прости меня, мама.

Элизабет-Энн засмеялась.

— Скажу тебе только одно, — она обняла дочь за плечи, — ты отдала должное моей одежде.

— Мама! — Тон Шарлотт-Энн был настолько серьезен, что мать посмотрела на нее озабоченно.

— Что, дорогая?

— Лэрри… Ты ведь собираешься за него замуж?

— Конечно! Мы уже все решили. По правде говоря, он сейчас носится по городу и обо всем договаривается. Мы поженимся здесь. Сначала гражданская церемония, а потом скромное венчание в Маленькой церкви за углом[6]. Будут только члены семьи и самые близкие друзья, как Робин и Людмила.