Творящие любовь - Джудит Гулд (1998)

— Мне так не хочется пропустить свадьбу.

— Да я тебе ни за что и не позволю это сделать, — развеселилась Элизабет-Энн. — Я же сказала тебе, что Робин придет, разве не так? Но ведь она не может одновременно быть в двух местах сразу. И ты тоже. Бракосочетание состоится после полудня за несколько часов до вашего отплытия.

Шарлотт-Энн ощущала тепло материнского объятия. Она неожиданно осознала, насколько они любят друг друга, хотя об этом не было сказано ни слова. Девушка взяла руку матери и поднесла к губам:

— Я рада, мама. Мне не хотелось бы уехать так, чтобы между нами осталось неприятное чувство.

— Мне бы тоже этого не хотелось.

— Забавно, правда? — Шарлотт-Энн посмотрела матери в глаза. — Я и подумать не могла, что мы сможем так с тобой разговаривать.

— Помни только одно: когда бы тебе ни захотелось обсудить что-то со мной, ты всегда можешь это сделать.

Шарлотт-Энн кивнула.

— Знаешь что? — У нее на глазах показались слезы.

— Никогда еще я не чувствовала себя такой близкой тебе. Мне кажется, что мы не мать и дочь, а…

Элизабет-Энн улыбнулась ей.

— Друзья? — спросила она.

4

Весна обрушила на Нью-Йорк все свое сверкающее великолепие прямо к свадьбе. Стоял один из тех редких мягких, сияющих дней, выпадающих иногда между двумя холодными атаками отступающей зимы. Не требовалось много воображения, чтобы представить Элизабет-Энн невестой, выходящей замуж в июне.

Маленькая церковь на Двадцать девятой Восточной улице была заполнена лилиями, розами, красными гвоздиками, тюльпанами и пионами. Шарлотт-Энн почти задыхалась от волнения, пока ее мать с небольшим букетом ландышей в руках вели к алтарю. Никогда еще Элизабет-Энн не была так красива. Невесту украшало сизо-серое кружевное платье, серая шляпка из узорчатого атласа и серые атласные туфли на высоком каблуке. Шею в три ряда обвивало жемчужное ожерелье, подаренное ей Лэрри этим утром. Жених тоже выглядел великолепно в отлично сшитом темном костюме с белой гвоздикой в петлице. Изуродованный глаз скрывала темная бархатная повязка. Их бракосочетание трудно было назвать самым светским событием года, хотя, если бы они того захотели, оно легко бы стало таковым. Но это была просто приятная свадьба в присутствии членов семьи и нескольких близких друзей. Все происходило так, как им хотелось. Людмила плакала и громко сморкалась во время церемонии.

А потом, несколько часов спустя, Шарлотт-Энн пришло время уезжать. В величественный желто-черный «роллс-ройс» Лэрри — Элизабет-Энн сохранит его в прекрасном состоянии до конца своих дней, — все еще украшенный свадебными гирляндами белых цветов, загрузили новые чемоданы от Вуиттона, подарок Хокстеттера Шарлотт-Энн по случаю отъезда. Они отправились в Вест-Сайд, где был пришвартован «Иль-де-Франс».

Элизабет-Энн и Лэрри забронировали для нее большую каюту в первом классе рядом с каютой Робин, но у них едва хватило времени осмотреть ее. Не успели они подняться на борт, как густой печальный гудок лайнера разнесся в воздухе.

— Нам пора идти, — сказал Лэрри.

Шарлотт-Энн кивнула. В ее душе возбуждение смешивалось с глубокой тоской, когда она прощалась со своей семьей. Впервые за все время она действительно чувствовала себя близкой им. Только теперь Шарлотт-Энн с острой болью поняла, как отчаянно она будет без них скучать.

— Итак, миссис Хокстеттер, — спросила Шарлотт-Энн у матери, — как вы ощущаете себя замужем?

— Честно говоря, почти так же, как и раньше, — улыбнулась ей мать. — Я давно люблю Лэрри. Но отели так и останутся отелями «Хейл». Я оставлю им мое «сценическое» имя, если так можно выразиться. В светской жизни я так и останусь Элизабет-Энн Хейл, а в частной стану миссис Лоуренс Хокстеттер. — Она улыбнулась Лэрри, потом пристально посмотрела на дочь, и ее голос дрогнул. — Я буду скучать без тебя, дорогая.

— Я тоже, мама. Жаль, что меня не будет с вами во время переезда.