Большие девочки не плачут - Франческа Клементис (2004)

Ничто из перечисленного не помогало. Помогала только еда, потому что они знали, что с ней делать. Старый знакомый режим опять звал их обратно к контролируемому отказу от пиршества. У еды опять появился замечательный вкус — грешный, воскрешающий, волшебный. Женщины говорили с едой на одном языке, и им было хорошо вместе. Точно домой вернулись.

Это не значит, что все женщины прибавили в весе. Как и предсказывал Дэвид, женщинам, принимавшим оксиметабулин, было легче сбрасывать лишний вес с помощью установленного темпа обмена веществ.

Глядя на женщин, сидевших в приемной, было трудно сказать, сколько весит та или другая. У большинства людей есть задел в двадцать фунтов в ту или другую сторону от их идеального веса, куда можно припрятать излишки (или потери!) веса, разумно выбрав одежду. Но были и несчастные, на лицах которых, на щеках и подбородках, появились первые лишние фунты в виде пончиков.

Марина была одной из этих женщин. С ее лица сошла подкладка, только когда она всем телом стала болезненно худой. Хотя она и вынуждена была согласиться со всеми, кто знал ее, что ее лицу идет подкладка, тем не менее именно худое лицо и стало отправной точкой для оценки наступающего совершенства.

В это утро она посмотрела на себя в зеркало, и хотя оно запотело, но не могло скрыть того, что скулы выступают не так, как несколькими неделями раньше. Она бросилась к шкафу и схватила одежду, которая была ей в самый раз. Ее гордостью была юбка десятого размера, которую она купила в сентябре. Она аккуратно застегивалась на талии, ткань удобно сидела на бедрах, без единой неровности или морщины. Интенсивные занятия физическими упражнениями привели к тому, что ее плоский живот переходил в плоские бока. Она надевала бесшовный корсет, чтобы создать впечатление гладкой фигуры.

В этот вторник она тоже попробовала его надеть. Но не смогла в него влезть. Даже лежа, втянув живот и задержав дыхание. Она занервничала. Ну-ка прекрати, резко сказала она себе, пытаясь говорить голосом матери. Эта же юбка десятого размера. Размер маленький. Да, я, наверное, потолстела, ну и что такого? Может, я и не должна быть десятого размера. Что плохого в том, что у тебя двенадцатый размер? Хорошо быть тощей, но не такой же тощей.

Но у нее ничего не получалось. Она натянула на себя тренировочные штаны с веревкой на поясе и побежала по магазинам. Только одно могло ее спасти от того, чтобы не свихнуться, — надо наполнить продуктовую корзинку чем-нибудь вкусным. Есть я ничего не буду, говорила она. Во всяком случае, не все съем. Просто посмотрю на то, что купила, потом рассмотрю фотографии, на которых я запечатлена такой, какой была раньше, потом посмотрю на мою новую одежду, потом на фотографию Энди, которую сама сделала, а уже потом приму взвешенное решение.

И она сделала все это и приняла взвешенное решение. Пиршество было в десять раз более радостным, поскольку последовало за осмысленным спором с самой собой. Процесс поглощения пищи был не столь импульсивен, более сдержан. Она была удивлена, сколько может поглотить, прежде чем наступит чувство пресыщения. Она ждала, что ее съежившийся желудок скажет «нет» гораздо раньше, чем это произошло.

В отличие от предыдущих разгулов на этот раз она не завершила его в море слез, пролитых в самобичевании. Через несколько часов ее должны были взвесить, и у нее не было намерения позволить своей глупости стать предметом всеобщего интереса.

Поэтому она вставила пальцы в рот и выпустила все обратно. Она проделала это впервые. Ей это не очень понравилось, но помогло.

— Марина Ризенталь! — выкрикнула сестра.

Тереза пожелала ей удачи, и она направилась в кабинет Дэвида.

— И как тебе живется без таблеток, Марина?