Первое звено - С. Алесько (2011)

Та как раз взялась наводить порядок у опавшего живота, где особенно шустрый и крупный котенок пытался отпихнуть от соска более слабого братца или сестричку, и не удостоила меня вниманием.

Очень скоро выяснилось, что надежды Алехо были напрасны.

В то утро меня разбудил громкий и навязчивый стук в дверь. С трудом продрав глаза, я встала с кровати, накинула халат и пошла открывать. Замков на дверях не было, но я взяла с парня обещание, что он не станет заходить в мою комнату без стука и последующего разрешения, особенно в ночное время.

Можно было б и не выбираться из-под одеяла, просто спросить, что ему нужно, но уж очень колотит. Значит, что-то серьезное, и он непременно войдет, а я не хочу вылезать при нем из постели, да еще в ночнушке. Было уже пару раз, и парень так глазел, что я начинала чувствовать себя странно. К сожалению, скорее приятно, нежели наоборот.

Распахнув дверь, выглянула в коридор и обнаружила Алехо в одних джинсах и с корзинкой. У босых ног парня крутилась встревоженная Киса, морда задрана вверх, усы встопорщены, мяучит.

— Вот, забирай! — избранный вручил мне корзину с котятами. — Твоя кошка притащила весь выводок мне в кровать. Я чуть не придавил одного.

— Киса уже на столько моя, сколько просто домашняя. Можно сказать, наша, — пробормотала, машинально принимая корзину обеими руками и прижимая к животу.

— Наша? — Алехо радостно уцепился за вылетевшее спросонья слово, этак небрежно привалился загорелым плечом к стенке, подцепил за шкирку одного из зверенышей. Тот растопырил лапки с еще не втягивающимися коготками и жалобно запищал. Киса замявкала громче. — Мне не слишком нравится такая мелкая и бесполезная живность, — пощекотал сытое брюшко котенка, уложил малыша на ладонь, тот сразу замолчал и принялся тыкаться слепой мордочкой в пальцы. — Вот щенки или жеребята…

— Понятно дело! Надеюсь, ты не станешь швырять в Кису и ее потомство тяжелыми предметами, дабы доказать собственную мужественность?

— Нет, мне такое и в голову не приходило, — взглянул с искренним удивлением. — Разве можно доказать мужественность, расправляясь с тем, кто слабее? Хотя бывает, хочется пнуть легонько эту прилипалу, чтоб в ногах не путалась, как сейчас, — усмехнулся и вернул звереныша к братьям и сестрам. — А в твоем мире мужчинам положено швырять чем-то в кошек?

— По уверению одного писателя, именно так поступают настоящие мужчины. Хотя лично я склонна думать, что он слукавил, когда утверждал это.

— В твоем мире странностей хватает, как я погляжу.

— Хватает, — согласилась, пытаясь сдуть упавшую на лицо прядь, поскольку руки были заняты корзиной. — Но у нас все-таки… Эй, ты что делаешь?

— Помогаю тебе убрать волосы, — заботливо заправил свободолюбивый локон за ухо и тут же отнял руку.

— Спасибо, — буркнула я. — Лучше бы корзину подержал.

— Почему ты так боишься моих прикосновений? Разве я давал повод опасаться меня? Или тебе просто неприятно?

— В моем мире не принято задавать такие вопросы, — произнесла надменно, придав лицу чопорное выражение старой девы.

— А какие принято? И как же иначе узнать, нравишься ты или нет? — напирал Алехо с поистине детской непосредственностью.

Я поставила мешающую корзину на пол в комнате, Киса тут же запрыгнула туда и принялась вылизывать котят, видно, проверяя, не причинили ли им ущерба.

— Мужчины или сами догадываются, или им говорят об этом женщины, — скрестив руки на груди, взглянула на парня. — Я же обещала сказать.

— Да, помню. Еще ты просила не заводить разговоров о семье. Я и молчу об этом. Но почему нельзя просто дотронуться? До волос, руки, мочки уха. У тебя на ней такой нежный пушок, будто на лепестке сонного цветка…

— Нельзя, и все! — я нервно ущипнула себя за ту самую мочку. Что еще за сонный цветок придумал? — Не знаю, почему! Потому что это неприлично: лапать чужого человека. И разгуливать полуголым тоже неприлично!