Пляжный клуб - Элин Хильдебранд (2015)

Возможно, кассир взглянул на нее с пониманием, а может, скривился, как бы намекая: «Знаете, дамочка, держите свои секреты при себе». Что он подумал на самом деле, она так и не узнала – не смогла встретиться с ним взглядом. «Я, может быть, беременна!» – чуть не вырвалось у нее. Хотя он, наверное, догадывался. Не сказав больше ни слова, Лав выложила восемнадцать баксов и пулей выскочила из магазина.

Прежде чем касаться третьей полоски, Лав вымыла руки и тщательно их высушила. Затем подцепила полоску ноготками и макнула ее, словно пончик в глазурь. Положила на специальную подушечку. Теперь, согласно инструкции, осталось пять минут подождать.

Придется запастись терпением.

Лав вышла из комнаты и направилась в гостиную, откуда открывался вид на дорогу. Села на обшарпанный диван и уставилась в голую стену напротив. Соседи еще спали.

– А я ведь раньше толком здесь и не бывала, – прошептала Лав. – Наверное, это к лучшему.

Комната была идеальным местом для ожидания – совершенно безликое помещение. Уродливая софа с двумя каменными подушками, половик с бахромой, телевизор с неисправной антенной… Здесь было стерильно, как в приемном покое, ничто не привлекало взор и не бередило душу, не мешало сидеть, погрузившись в собственные мысли.

У Лав пропали месячные. Поначалу она списала все на задержку – ничего удивительного при таком напряженном графике тренировок. Через неделю задержка переросла в пропуск. Однако Лав решила раньше времени не плясать от радости – ведь еще ничего не известно наверняка. Она стала чаще ходить в туалет, хотя, конечно, и жидкости она теперь выпивала гораздо больше, чтобы не погибнуть от обезвоживания. Ее подташнивало и клонило в сон – а ты покатайся-ка на сорокоградусной жаре, да при стопроцентной влажности. Один раз вырвало, но после суши со всяким может случиться, как знать, может, рыба у них испортилась. Лав не могла понять, то ли она беременна, то ли ей просто жарко.

Она взглянула на часы. Четыре минуты двадцать шесть секунд. Заставила себя подняться.

И тут на глаза попалась одна вещица. Небольшая фотография размером с бейсбольную карточку, висевшая на стене за диваном. Лав подошла ближе – и тут же отпрянула. На нее смотрел индийский свами, смуглый человек в белом тюрбане. Он сложил перед собой ладони в подобие молитвы, а вокруг его шеи зловещими кольцами обвилась змея. Надпись под фотокарточкой гласила: «Помолись со Свами Джеффом».

Свами Джефф? Как видно, кто-то из них, Алисон или Рэнди, прикрепил эту карточку на стену. Приколоться, наверное, решили. Черные глаза проникали в самую душу, по спине поползли мурашки. Лав сняла карточку со стены, подержала в руках. Захотелось забросить ее куда-нибудь с глаз долой, но она поступила иначе. Поднесла к лицу фотографию и поцеловала Свами Джеффа прямо в губы. «Хочешь, чтобы я с тобой помолилась? Я помолюсь. Я хочу ребенка, Свами Джефф. Я тебя умоляю!» Она отнесла портрет на кухню и, перевернув вниз лицом, сунула в ящик стола – туда, где лежали мерные ложки и нож для консервных банок. Затем храбро направилась в свою комнату.

Там, на подушечке, розовела полоска. Розовый – значит, мы в плюсе.

Хотелось петь и танцевать. Перебудить соседей и поделиться доброй вестью. И вправду – что может быть лучше, чем рождение нового человека! Цель достигнута. Мечта сбылась.

И вдруг Лав оцепенела от страха. А с чего она взяла, что будет хорошей матерью и вообще готова? Что с того, что ей стукнуло сорок? Да за полвека не наберешь достаточно знаний, чтобы воспитать дитя. Что же она натворила! И главное, теперь ничего не изменишь.