Пляжный клуб - Элин Хильдебранд (2015)

Так значит, она их услышала.

– Миссис Хесситер, у нас тут семейный разговор, – сказала Тереза. – И мы, наверное, шумим. Вы простите.

– Ничего страшного, – пробормотала та и добавила, взглянув на свои руки: – Я тоже мать и все понимаю.

У Терезы возникло недоброе предчувствие.

– Вы общались с моей дочерью? Видели ее прошлой ночью?

Водянистые глаза миссис Хесситер искали встречи с глазами Терезы, потом с глазами Билла. Но едва она успела открыть рот, как Билл направил на нее указующий перст и резким тоном спросил:

– Вам известно, где наша дочь? Отвечайте.

Миссис Хесситер неспешно кивнула.

– Прошлой ночью я рассуждала не как мать. Нынешние детки так быстро растут. Мой сынок в этом возрасте был несмышленышем.

– Что вы сделали? – спросил Билл. Тереза впилась ногтями в бархатистую кожу дивана. – Что вы сделали с нашей Сесили?

Гостья набрала полную грудь воздуха.

– Я дала ей денег на поездку.

Терезу вдруг покинула вся ее благость, как будто душа отделилась от тела. Дала Сесили деньги?! Они впустили эту проходимку в дом, и та нарушила хрупкое равновесие, которое они с таким трудом поддерживали. Чаша весов перевесила, и дочурка умчалась в Бразилию с чужими деньгами в кармане.

Первым опомнился Билл:

– Я поражаюсь вашему хладнокровию. Да как вы смели?

– Просите. Я все поняла лишь с утра. Пусть бы оставалось как есть, но в тот момент меня обуяла гордыня.

– Какая еще гордыня? – возмутился Билл.

Миссис Хесситер взглянула на супругов, обвела глазами комнату. Кожаный диван, турецкие ковры.

– Я – уборщица в частной школе, где училась ваша дочь. В Мидлсексе. Прибираю в комнатах уже двадцать один год.

– Так вы ее знаете по Мидлсексу? – спросила Тереза.

– Мы не были знакомы, – ответила миссис Хесситер. – Я не знала, что у вас отель. Но когда я встретила здесь вашу дочь, то не смогла удержаться. Детки никогда меня особо не замечают. Вежливы, обходительны – да, но я все равно для них лишь уборщица. Они такие молодые, красивые, богатые. А мне хотелось доказать, что и я на что-то способна, не только постели перестилать да туалеты драить. Так что я дала ей четыреста восемьдесят шесть долларов. Эти деньги я заработала.

– Ну, надеюсь, вы счастливы! – завопил Билл. – Потому что теперь мы остались без дочери. Причем у нас совершенно связаны руки, миссис Хесситер, и все благодаря вам.

– Билл, – проговорила Тереза и стиснула его ладонь. Пожалуй, впервые за всю совместную жизнь она видела его таким рассерженным. Перед ними, понуро ссутулившись, стояла миссис Хесситер в нелепых цветастых башмаках. От мысли, что женщине в преклонном возрасте взбрело в голову доказывать что-то соплячке, Терезе стало нестерпимо ее жаль. Она всеми силами старалась не поддаваться этому чувству, но ничего не могла с собой поделать. Бедняжка отдала Сесили собственные деньги, по сути, лишь ускорив неизбежное.

– Нет ничего плохого в том, чтобы быть уборщицей, – сказала Тереза. – Я и сама уборщица и уважаю свою работу.

Миссис Хесситер стыдливо посмотрела на свои руки.

– Это другое. Вы – хозяйка всей этой красоты.

– Нет, одно и то же, – сказала Тереза. – Кстати, я хочу попросить вас об одолжении.

– О каком же?

– Мне нужно вывезти мужа из дому, и я хочу, чтобы вы с утра курировали моих горничных. Сами увидите, как много в наших занятиях общего. И, чтоб вы знали: я бы ни за что не доверила свою работу дилетанту.

Миссис Хесситер засучила рукава.

– С радостью, – ответила она. – Вот сразу же и примусь за дело.

Тереза ничего не сказала Биллу, пока они не оказались в машине, а миссис Хесситер не добралась до гостиничного холла. Тогда мать семейства завела машину, включила кондиционер и направила в лицо струи живительной прохлады.

– Я знаю, что ты на меня сердишься, – начала она, выезжая с парковки. – Но я не нашла в себе сил обвинять бедняжку.