Любовь от кутюр - Ирина Масарновская (1995)

— Да, да, как тебе нужно, — подтвердила Смирнова, увидев в зеркале вытянутое лицо Метлицкой. — Я ведь тебя очень хорошо понимаю, поверь мне. Видишь ли, я не смогу дать тебе столько, сколько Громадские. У них другие возможности, огромные связи с миром. Какой-то Ефремов, проживающий во Франции, поставляет им свои эскизы. У них Германия… Да что там говорить! Я могу сказать о себе, что мастер я приличный. Ко мне идут, меня знают, но мне уже поздно замахиваться на большее. Итальянцы когда-то были без ума от моих льняных трикотажных моделей. Не было такой газеты в Италии, которая не упомянула бы о нашем показе. Поступили предложения с итальянской стороны… Но наши руководители так и не отозвались на них. Не уколола?

— Нет, нет.

— Понимаешь, дорогая, художник не должен творить в замкнутом пространстве. Ему нужно признание, известность. А я… Уйду через пяток лет на пенсию, буду шить на своих любимых клиентов. Вот и все.

Юлия слушала Марианну Васильевну внимательно. Ей очень симпатична была эта общительная, талантливая, добрая женщина. Метлицкой хотелось сделать ей что-нибудь приятное.

— Марианна Васильевна, я вас очень люблю… Вы для меня, как мать… Я могу и не уезжать в Москву, если вы этого хотите.

— Нет, Юлия. Не смей даже думать об этом! Мне очень жаль с тобой расставаться, но именно потому, что я тебя люблю, ценю, — возражать не буду. Держать тебя здесь не имею права. Это было бы несправедливо…

— Я вам очень признательна, милая Марианнушка!

Юлия светилась от счастья.

— А вообще-то мы торопим события. Завтра, как приедут москвичи, мы вместе все выясним. Вдруг то, что они предложат, не подойдет нам? Тогда мы продолжаем наше сотрудничество. Но если быть честной до конца, мне хочется уехать из этого города. После смерти Юры я не хочу возвращаться в квартиру. Я не люблю свой дом…

Вечером этого же дня Юлия впервые за последние семь дней была дома одна. Ей хотелось, чтобы кто-то пришел, посидел, поговорил с ней. Одиночество она переносила мучительно. Но звонков, как назло, не было. Казалось, все сразу забыли о ней. Только в половине девятого затрещал телефон. Кто бы это мог быть?

— Алло, слушаю вас!

— Юль, добрый вечер!

Это был Геннадий, бармен из гостиницы. Она безошибочно узнала его голос.

— Слушаю тебя, Гена. Чем обязана?

— Не говори только «нет», а сначала выслушай меня.

— Говори, говори… Я выслушаю.

— Буквально через пять минут за тобой заедет мой друг Сашка. Приезжай ко мне, я хочу с тобой поговорить…

— О чем?

— Да так, ни о чем… О жизни… Мне кое-что известно.

— Откуда твой Сашка знает, где я живу?

— Он когда-то, совсем недавно, привозил домой Юрия.

Холодная волна прокатилась по телу Юлии. Но она решила не отказываться.

— Ладно, пусть подождет… Я не совсем готова. Хотя, если честно, мне не очень хочется выходить из дома, ты меня должен понять.

— Понимаю, но приезжай… Я тебя жду.

— А какая машина у твоего друга?

— Темно-синяя, красивая, номерной знак КС 1396.

— Хорошо, скоро буду.

Юлия еще при жизни Юры знала, что у Гены с мужем были какие-то общие дела. Но вот какие? Она сделала легкий макияж, одела закрытое, облегающее фигуру черное платье из тонкого трикотажа, расчесала волосы. Внимательно посмотрела на себя в зеркало. Темные круги красовались под глазами. Но тонировать лицо она не стала. Взяв в руки сумочку, выглянула с балкона вниз и увидела синюю машину.

Не успела она подойти к авто, как Саша, молодой, белокурый, с белозубой улыбкой человек, распахнул перед ней дверцу.

— Садитесь, Юлия. Здравствуйте, вы прекрасно выглядите.

— Вы всем это говорите, Саша? — она попробовала улыбнуться.

— Нет, только вам. Поехали!

Саша проводил Юлию в бар, где ее любезно встретил Геннадий и усадил за стойку у стенки.

— Садись, здесь тебе будет удобно.

— Спасибо, Гена. Давай, рассказывай!