Любовь от кутюр - Ирина Масарновская (1995)

Марианна Васильевна ожидала, что с ее девочкой, как она называла Юлию, случится истерика, будут вопли, крики, слезы. Но та посидела минуту, потом встала, сняла с себя незаконченное платье, повесила аккуратно на манекен, сняла с плечиков свою одежду… Все это Юлия проделала, не проронив ни слова. Потом дрожащими руками вскрыла пачку сигарет и тихо, еле слышным голосом обратилась к Марианне Васильевне:

— Давайте выйдем на лестницу… Я покурю.

— Да, да, конечно. Идем, моя хорошая.

Станислав Николаевич, Марианна Васильевна и Юлия вскоре приехали на квартиру Метлицких. Юлия предложила всем кофе, а Слава попросил рюмку «чего-нибудь».

— Вы же за рулем, Станислав Николаевич! — удивилась Юлия.

— Если не возражаешь, мы сегодня заночуем у тебя.

— Спасибо.

Выпили по чашке кофе, а Станислав опрокинул, не закусывая, рюмку «Юбилейного». Юлия молчала, только изредка односложно отвечала на вопросы Смирновых. Станислав был бледен, много курил. Кое-кто из друзей Юрия, видимо, услышав от знакомых страшную весть, названивал Метлицким. Юлия к телефону не подходила. Эту миссию взяла на себя Марианна Васильевна. Юлия сделала только два звонка — родителям и Тамаре. Бывшая жена Юрия долго молчала, а затем спросила:

— Могу ли я к тебе приехать?

— Да, конечно, я буду признательна… Тамара Владимировна.

И Юлия продиктовала ей адрес.

«Я хочу попросить у тебя прощения за все, что я сделал», — голос его, приглушенный и растерянный, звучал у нее в ушах. Как она не догадалась? Что же мучило его? За собой она вины не знала. Идиотский случай с Громадским? Да нет же, это ерунда. Мог бы отомстить ему. Промолчал… Предал… Не защитил…

Розовое солнце уже уходило за горизонт, окрасив всеми цветами радуги застывшие облака.

Юлия вышла на балкон и впервые испугалась высоты. Легкая дрожь в коленках заставила ее опуститься в кресло. Теплый вечерний ветерок развевал ее волосы, ласкал лицо и шею. Метлицкая бесцельно блуждала взглядом по окнам чужих квартир. Почти везде были открыты балконы, отовсюду звучала музыка. Вдруг из дома напротив на всю мощь загремел магнитофон:

Отслужи по мне, отслужи…

Я не тот, что умер вчера.

Станислав, ответив на очередной звонок, вышел к Юлии на балкон.

— Тебе дать, может быть, жакет?

— Нет, не нужно, Станислав Николаевич. Мне не холодно. Только внутри все как будто заледенело.

— Держись, Юля, держись. Ничего уж не поделаешь.

— Я постараюсь. Хотя мне очень страшно.

— Да, страшно и неприятно все это. Теперь, малыш, мне не с кем работать… А тебе…

— Не надо, не говорите об этом, прошу вас, — у Юлии задрожал голос.

…Тронный зал убрать прикажи,

Вспомни, что сирень он любил.

Отслужи мне, отслужи…

Я его вчера позабыл.

Юлии показалось, что песня крутится уже по второму разу. «Тронный зал убрать прикажи»… Слезы вдруг градом покатились из глаз Метлицкой.

— Станислав Николаевич, хороший вы мой! Как мне быть? Что делать? Почему я сижу? Надо же все приготовить…

— Не волнуйся, девочка, Владимир Петрович уже распорядился. Все делается. Ты только держись. Будь мужественной, Юлия.

— Да, да, конечно.

И, помолчав немного, она заговорила почти спокойно.

— Я виновата. Я должна была ему…

— Ничего ты не должна была. Я предчувствовал, что это плохо кончится, но не думал, что так быстро наступит развязка. Увы… Кажется, звонят в дверь.

— Пойдите, откройте.

Станислав Николаевич бросился открывать. Впустив Тамару, он позвал с балкона Юлию.

Опять сидели на кухне, варили кофе… Говорили ни о чем.

— Дожить бы до утра, — сквозь слезы сказала Метлицкая.

— Не волнуйся, мы будем вместе, — отозвалась Тамара.

Юлия с благодарностью посмотрела Тамаре в глаза, бросилась к ней, обняла ее за шею и расплакалась навзрыд.