Любовь от кутюр - Ирина Масарновская (1995)

— Не верь, это твое право. Но я нанимаю юриста, чтобы проверил все-все абсолютно. Правда, тайно от Георгия, ты ему об этом не скажи только, боже тебя упаси. Знаешь, что мне ответил юрист?

— Даже не представляю…

— Так вот, представь — придраться не к чему. А знаешь почему? Думаю, что он платит кому-то за помощь в оформлении всей документации. И еще думаю, что ему в этом помогает Татьяна. Видимо, это их общий знакомый.

— Да, дела, дела…

— Ничего особенного, нормальная работа. В нашем государстве без этого нельзя, если дело касается зарубежных стран. А это же валюта, как ты понимаешь. Но у нас, повторяю, все чисто. Так что не трусь, бросайся в работу с головой…

Провожающие вышли из вагона. До отхода поезда оставалось три минуты. Громадские поднялись в тамбур и через голову проводницы помахали всем рукой на прощание. Вскоре поезд исчез за поворотом, мигнув красным сигнальным глазом в синеющей темноте летнего вечера.

По совету супругов Смирновых Юлия позвонила в фирму «Купля-продажа квартир» и вызвала на дом работника для решения вопроса о продаже своего жилья. Коротко стриженый, спортивного телосложения молодой симпатичный юноша («И до чего все они похожи друг на друга», — подумала Юлия) очень быстро, как настоящий знаток своего дела, отобрал нужные документы, написал соответствующие заявления, которые любезно предложил хозяйке подписать, и удалился, пообещав прийти в удобное для Метлицкой время через четыре дня и оставив после себя в квартире приятный запах мужских духов.

После обеда Марианна Васильевна телефонным звонком вызвала Метлицкую на работу. И хоть у Юлии было, как говорится, чемоданное настроение, она с удовольствием прибежала в примерочную и терпеливо отстояла полтора часа, пока Марианна скалывала булавками детали роскошного осенне-весеннего молодежного многокомпонентного комплекта из светло-кашемирового сукна. Затем пришла шляпница и водрузила на голову Метлицкой широкополую элегантную шляпу. Обе женщины вслух высказали свои сожаления по поводу скорого отъезда Юлии.

— Ничего, Аннушка, — успокоила Смирнова коллегу. — Зато как приятно будет услышать или увидеть Юлю на каком-нибудь представительном показе. Ведь это мы ее воспитали, она все равно наша…

— Не говорите, пожалуйста, так, а то расплачусь.

— Ну что ты! Мы же, наоборот, рады за тебя. А если что — возвращайся, мы тебя всегда примем. И будем рады не только видеть, но и работать с тобой.

— Спасибо вам, Анна, и вам, Марианна Васильевна, за добрые слова. Но я почему-то очень волнуюсь, скорее, не волнуюсь, а нервничаю.

— Успокойся, голубушка, — мягко, по-матерински, сказала Анна, — все будет хорошо. А работать везде нужно. Захочешь иметь такую шляпку — скажи. Я тебе сделаю, постараюсь, не подведу…

— Все на сегодня, — деловито завершила примерку Смирнова. — Хватит. Я сейчас на машинку отдам, а ты одевайся, собирай вещи, и поедем к нам. Пообедаем, а может, уже и поужинаем. Слава готовит сегодня пиццу.

— Спасибо, Марианна Васильевна. Я — с удовольствием.

Юлия действительно имела основания нервничать. Прошло несколько дней, а москвичи не звонят. Квартира уже отдана на продажу. А вдруг сорвется, не получится!

— Позвонят завтра, вот увидишь! — успокоила Юлию Смирнова. — Там ведь тоже полно дел. Попробуй, покрутись!

Дверь открыл Станислав.

— А, беглянка, заходи, заходи. Рад тебя видеть. Раздевайся, мой руки, и — к столу.

Чета Смирновых была очень дружной. Единственная их дочь была замужем, успела в свои двадцать пять преподнести родителям двоих прелестных внуков: мальчика и девочку, в которых они души не чаяли. Все в их доме было на своем месте, а вернее — к месту.