Сезон любви - Элин Хильдебранд (2015)

– Ничего страшного, не извиняйся. Ты надолго?

Маргарита услышала в вопросе легкую озабоченность, хотя Портер изо всех сил старался говорить с радостным интересом.

– До завтра, – торопливо солгала она, хотя на самом деле взяла вещей на целую неделю.

Лицо Портера просветлело. Явно почувствовав облегчение, он повел Маргариту к двери и, пока они поднимались по лестнице, придерживал за плечи.

– У нас есть время, чтобы выпить за встречу, а потом, к сожалению, меня ждут в Эвери-Фишер-холле, не пойти нельзя. И лишнего билета тоже нет. – Он притянул ее к себе. – Прости, Дейзи. Следовало позвонить.

– Знаю.

Маргарита чуть не плакала. Надо же, ей уже тридцать три, а она все такая же наивная, как та восьмилетняя девочка с костлявыми коленками, что стояла перед зеркалом в студии мадам Верже. Маргарита чувствовала, что вот-вот рассыплется на кусочки. Неужели Портер забыл сто дней их лета? Сто ночей, которые они провели вместе? В своем коттедже они занимались любовью повсюду: на террасе, на кухонном столе. Портер все время ее хотел, его собственные слова. Она сумела сдержаться только благодаря неподдельному интересу, который ощутила, когда дверь особняка распахнулась. Впервые в жизни открылась перед ней.

Дом оказался именно таким, как она представляла. Классическим и эклектичным одновременно, жилищем профессора-искусствоведа: множество книг и эстампов в рамках, несколько оригинальных эскизов, монографии, прекрасное освещение. И все же то тут, то там в глаза бросались свидетельства эксцентричности Портера: ваза с павлиньими перьями, аккордеон в открытом футляре.

– Ты играешь на аккордеоне? – удивилась Маргарита.

– О да. Правда, очень плохо.

Маргарита переходила из комнаты в комнату, трогала красивые безделушки, рассматривала фотографии. На двух были они с Портером. Первая запечатлела их обоих в смешных париках на парижском кладбище Пер-Лашез (фотография вышла нечеткой – парень, который ее сделал, был пьян в стельку), на второй Маргарита с Портером стояли перед рестораном в день его открытия. Хватало и фотографий Портера с другими женщинами, но только на групповых снимках, и ни одно лицо не мелькало чаще других. Или Маргарита что-то не заметила? Она боялась показаться чересчур любопытной. Вошел Портер с высоким бокалом, в котором пузырилось что-то розовое.

– Вот, хранил для особого случая, – сказал он, целуя Маргариту. – Вроде неожиданного приезда моей Дейзи.

Хотелось бы верить, подумала Маргарита. Хотя, если честно, между ними чувствовалась какая-то неловкость. Портер, который никогда не лез за словом в карман, выглядел сдержанным и отстраненным. Маргарита пыталась заполнить тишину веселой болтовней, но так и не смогла завладеть его вниманием полностью. Она говорила о ресторане – похоже, у них с Портером не было ничего общего, кроме этого ресторана, однако упоминание о нем здесь, в городе, казалось неуместным. Маргарита добавила, что читает Пруста (несколько преувеличив, так как одолела всего лишь десяток страниц, а потом разочарованно отложила книгу), но даже Пруст не взбодрил Портера. Его мысли где-то блуждали. После первого бокала шампанского последовал второй. Маргарите стало любопытно, займутся ли они с Портером любовью, но тот чопорно сидел на кушетке и вскоре посмотрел на часы.

– Мне пора собираться.

– Да, конечно.

Портер куда-то ушел, наверное, в спальню, однако не позвал Маргариту с собой, и она вдруг почувствовала себя совершенно раздавленной. Ведь они вместе принимали душ под розами, он мыл ей голову. Маргарита допила шампанское и пошла на кухню, чтобы налить себе еще. Открыла холодильник и на нижней полке увидела пластиковую коробочку с браслетом из живых цветов. Ойкнув, Маргарита захлопнула дверцу.