Сезон любви - Элин Хильдебранд (2015)

– Спасибо, тетя Дейзи! Хорошо, что вы меня поняли.

– Для тебя, милая, все, что угодно, – ответила Маргарита, и она не шутила.

Солнце село. Окна порозовели в лучах заката, затем потемнели. Даже здесь, в самом сердце города, слышалось пенье сверчков. Маргарита не включила свет и не переоделась. Она сидела на кровати, пока безжалостные старые часы еще дважды не отбили время, потом встала. Она двигалась легко и проворно, словно все эти годы была слепой, а сейчас прозрела. Ей не хватило духу спрятать до завтра вырезку и хлеб, и она оставила все как есть. Достала из морозильника охлажденный бокал, наполнила шампанским, отнесла вместе с бутылкой на накрытый стол. Зажгла свечи. В темном окне напротив Маргарита увидела себя – женщину, которая пьет в одиночестве, – и приветственно подняла бокал.

Часть вторая

Званый ужин

19 августа 2006 г., 18.32

– А вот и Робинсоны приехали! – сообщила Сьюзен Дрисколл.

Они с Ренатой стояли у подножия лестницы, в нескольких шагах справа от распахнутой входной двери. Сьюзен поправила прическу, потрогала свои серьги и, удостоверившись, что выглядит идеально, оглядела Ренату.

– Господи, что это за отметина у тебя на подбородке? Ты как будто дралась на ринге!

Рената непроизвольно коснулась лица. Сама она заметила ужасный багровый синяк от доски для серфинга только пару минут назад. Теперь подбородок пульсировал тупой болью, обгоревшая кожа на носу и щеках саднила. Сьюзен дала Ренате тюбик с кремом алоэ, которым та щедро намазалась. После крема кожу стянуло; лицо стало как будто хрупким, от улыбки готовым рассыпаться. Объяснить, откуда взялся синяк, не упомянув Салли, она бы не смогла и предпочла промолчать. Обидно, конечно, что Сьюзен обратила внимание только на синяк и не оценила ее усилий выглядеть как можно лучше. Рената надела белую блузку с глубоким вырезом, короткую розовую юбку и розовые босоножки, украшенные буквой «Р», но, похоже, надо было натянуть на голову пакет.

Робинсоны вошли в дом и отвлекли внимание от ее синяка. Гости приехали втроем – взяли с собой дочь, ровесницу Ренаты и Кейда. Наверняка для того, чтобы Рената с ней подружилась. Джо Дрисколл с Кейдом тоже вышли в фойе. Все обменивались поцелуями, пожимали руки, хлопали друг друга по спине и по плечу, а когда с приветствиями покончили, Сьюзен вытолкнула на середину импровизированного круга Ренату.

– А вот и будущая миссис Кейд Дрисколл.

Рената попыталась улыбнуться, хотя подобное представление показалось ей оскорбительным. Ее словно низвели до сообщения в местной газете. Она протянула руку. Мистер Робинсон, высокий лысеющий мужчина в очках-половинках и галстуке-бабочке, пожал ее первым.

– Приятно познакомиться. Кент Робинсон.

– Рената Нокс, – сказала Рената. При всей торжественности официальной церемонии знакомства, Сьюзен не удосужилась назвать ее имя.

Миссис Робинсон – коротко подстриженная брюнетка, такая же стройная и тщательно накрашенная, как будущая Ренатина свекровь, – излучала такую же наигранную доброжелательность. Крепко обняв Ренату, она чмокнула ее в обожженную солнцем щеку и воскликнула:

– Ох, Сьюзен, да тебе повезло!

– И не говори! – согласно кивнула Сьюзен с лучезарной улыбкой, как будто перед ней стояла не обгоревшая Рената с синяком на лице, обманщица и изменщица, которая разбила вазу, стащила список и сбежала, а кто-то совершенно другой.

– Рената, а это Клэр, дочь Кента и Кэти, – обратилась Сьюзен к Ренате тем ласковым голосом, что обычно приберегала для кота. – Кейд и Клэр вместе учились в школе. Они давние друзья.