Единственная и неповторимая - Шейн Уотсон (2008)

— Папа идет, — прошипел в замочную скважину Людо, как будто ему сказали стоять на страже, а Кэсс с Амандой сейчас должны были быть пойманы с поличным за распитием джина из бумажных стаканчиков.

— Дорогая, — Николас распахнул дверь спальни, не заметив, что Людо вцепился в дверную ручку; он выглядел раздраженным, — только что здесь была женщина, предлагавшая услуги домработницы. — Аманда вопросительно приподняла брови. — Я прогнал ее.

— Почему? — «Почему» — обвиняющее слово», — прозвучал голос у нее в голове.

— Ну, похоже, мама считает, что это не нужно, более чем не нужно — расточительно. И я ее поддерживаю.

— Почему?

— Почему? Потому что, возможно, нам стоит быть менее… она заметила, что дети становятся очень м-а-т-е-р-и-а-л-и…

— О, ради Бога!..

— Детки, идите-ка отсюда, — Николас взмахнул рукой в сторону детей, — мама с папой спорят по поводу вашего воспитания.

— Мы знаем, — сказала Кэсс, — вообще-то мы можем читать по буквам. — Дети не пошевелились.

— Кофе! — прокричала Бриджит снизу.

Николас не двигался.

— Беги, — сказала Аманда. — Если ты не поторопишься, она может разбить кофейник, потому что он слишком модный среди всего этого фермерского старья. Я удивлена, что нам вообще позволили пить кофе, если подумать об этом. Мы же могли состряпать какое-нибудь чудесное варево из корешков?

Дети истерически захихикали.

— Ми-ла-я. Думаю, в ее словах есть доля правды. В смысле, на Людо, как я вижу, пиджак от Кристофа.

Аманда закатила глаза.

— Он был на распродаже, папа. — Людо скорчил гримасу, потянув Николаса за джемпер.

— Я бы ни капельки не удивился, если бы ты сказал, что он был «в ансамбле со шнурками», — Николас взъерошил волосы Людо, — или «это то, что необходимо иметь в нынешнем сезоне». Я сомневаюсь, дорогая, то ли это, что нам действительно надо.

— Кому это «нам», Николас? Это мы, то есть ты и я, или это другие «мы», все вместе? На самом деле настоящие «мы»? Те «мы», которые были в твоей жизни еще до того, как мы вдвоем стали одним целым. Эти вот «мы»? Я думаю, да. Эти «мы» никогда бы не были такими вульгарными, правда?

— Так, — сказал Николас, — в кровать, все.

— У-у-у-у-у-у! — раздался общий стон.

— А мы не можем остаться и посмотреть? — спросил Людо.

— А можно тогда посмотреть телевадор? — сказала Поппи, которая каким-то образом просочилась между Людо и дверью.

— А по какому случаю все тут, а? — сказал Николас, показывая Поппи большой палец. — Леди Брекнелл, я полагаю? Так, в кровать. Сейчас же. Все. И никаких ваших штучек. Мама не очень хорошо себя чувствует.

Дети вежливо удалились, и Николас закрыл за ними дверь.

— Так, — он потер руки, — что все это…