Единственная и неповторимая - Шейн Уотсон (2008)

— Упс, подождите. — В темноте раздался голос Эмбер, а потом картинка снова появилась, только на заднем плане теперь был Дэйв. Он растянулся на диване с терьером на груди. — Хорошо, мы снова здесь. — Эмбер сделала еще один глоток. — Надеюсь, ты нормально это приняла, Аманда. Пожалуйста, прости нас за то, что мы все скрывали, но нам показалось, что так будет лучше. — Она пожала плечами и подняла бокал к экрану. — Ты должна быть в Америке. Мы любим тебя, я люблю тебя, и я хочу, чтобы ты была самой собой, а не пыталась подстраиваться под какие-то шаблоны, которые рассчитаны на более ограниченных людей. — Послышался глотающий звук и какое-то хрипение; Николас жестом попросил, чтобы Джеки передала салфетки. — А теперь для моего сообщника, Николаса. — Эмбер снова наклонилась к камере, мягко покачивая головой. — О Ник! Что я могу сказать? Ты так помог мне, дал столько советов. Уделил столько времени, которое должен был проводить с семьей. Я бы не смогла начать все это без тебя. И в какой-то мере это было самое счастливое время в моей жизни, хотя оно положило начало ее концу. Спасибо тебе. Что касается пожеланий, в Аманде есть все, что тебе надо, и у тебя есть твоя семья. Так что… оставайся таким же, какой ты есть, как пример для нас всех того, что можно жить совершенно правильно. И наконец, Саймон. Мой милый брат. Все, что я должна сказать тебе, написано в письме, потому что там много всего, о чем надо говорить прямо… Семейные дела. Так что мне не много остается добавить, кроме того, что я хочу, чтобы ты общался со всеми ними. Теперь они твоя семья, и я знаю, они помогут тебе, будут присматривать за тобой, ведь теперь я не смогу этого делать. — Сэм взял Джеки за руку и сжал ее. — Дэйв… моя опора. — Ее голос задрожал; Дэйв встал с дивана и встал за ее креслом. — Друзья, Дэйв больше не хочет оставаться в Хедланде. Для него одного это слишком тяжело, — она протянула ему руку, и он взял ее, — так что мы отдаем сады Сэму, а дом — всем вам. Теперь у вас больше не будет оправдания тому, что вы не встретились и не проводите вместе время, и я буду знать, что мой любимый Хедланд не превратится в какой-нибудь конференц-центр. Милли и Родж уже сказали, что Дэйв и дети могут переехать к ним, пока Милли не вышвырнет его… или пока он не найдет другую женщину. — Дэйв вздернул руки к груди и отвернулся от камеры. Повисла пауза, он бормотал что-то непонятное, а потом Эмбер произнесла нараспев: — Хо-ро-шо. Теперь пришло время всем отправиться в ваши комнаты. Пока мы не встретимся вновь.

Картинка исчезла, как ушедший день, оставив серый пустой экран.

Глава 22

Это была одна из тех ночей, которые случались раз или два в год. Эмбер всегда звонила поздно, уже после того, как он начинал готовить что-нибудь на ужин. «Это я, — обычно говорила она, — ищу неприятностей». Он улыбался просто от звука ее голоса, хриплого, озорного. «Чем занимаешься? — спрашивала она. — Ты же еще не поел, да?»

И он признавался: «Нет, конечно нет, а чем ты хочешь заняться?» «Я хочу увидеть тебя, — отвечала она, — и говорить с тобой, и пить мартини».

И он ехал в ее квартиру, огромную квартиру на первом этаже, которая появилась у нее, когда ей исполнилось семнадцать, квартиру, которая была, по ее словам, «жуткой рекламой полной некомпетентности хозяйки в домашних делах — я не впущу сюда ни одного мужчину, кроме тебя, Эндрю. Потому что, если впущу, они больше не позвонят». Прямо с улицы вход в комнату с полуразвалившимся бархатным диваном, вольфрамовой лампой с серебряным зонтом, забытыми после какой-то съемки несколько лет назад, и вешалками со старинной одеждой — военные кители, меха, узкие женские комбинезоны из ламы… Этого было достаточно, чтобы создать впечатление, что она держит собственный экзотический секонд-хэнд.