— Ого! Бог мой! Как ты ходишь в этих… как же они называются… туфли-кокетки или как-то по-новому?

Аманда выдавила слабую улыбку. Она смотрела, как Зельда закручивает светло-русые волосы Николаса ему за ухо, как он щурится от смеха. Ей захотелось в туалет.

Джеки, заглянув через плечо Рашенды, увидела, как Аманда, отодвинув в сторону Бриджит, медленно прошла по каменному полу, высоко подняв голову, плечи, уголки губ опущены. Скорее всего она слегка перебрала, приняв слишком много таблеток на свой обычно пустой желудок.

— Она просто потрясающая, кровь с молоком.

Рашенда расхваливала достоинства восходящей звездочки модельного бизнеса Дианы, ее «открытия», которая скорее всего ничего собой не представляла. Работой Рашенды было находить новые таланты на улицах и передавать их в руки «Ла мод», но последняя ее находка относилась ко временам Мартина Эндерверста — больше двух лет назад.

— Она сидела на тротуаре у дверей какой-то парикмахерской и рыдала. Ну просто воплощение сладострастия. Мне хотелось съесть ее на месте. Я спросила, в чем дело. Она ответила: «Они не хотят подстригать меня, потому что у меня не хватает денег». Я сказала: «Ну и слава Богу! Такая красивая девушка, как ты, не должна портить свои волосы в этой парикмахерской. Ты божественна!»

Шляпа Рашенды нависала над ее правым глазом как растопленный горячий шоколад, заканчиваясь маленькой завитушкой под подбородком. Она затянулась так, что осталась только треть сигареты.

— Совсем как в этом… как он называется…

— «Пигмалион»?

— Да нет же… — Рашенда раздраженно щелкнула пальцами. — Фильм, где снимается Одри Хепберн… «Моя прекрасная леди». Речь идет об огромнейшем потенциале. Она как раз то, что нужно в настоящий момент, все в ней в избытке — и большая грудь, и полные бедра. Конечно же, на ней ничего не сидит. Вообще ничего!

Рашенда посмотрела не закрытым шляпой ярко накрашенным глазом-бусинкой на Джеки, словно говоря: «Я же тебе рассказывала».

— Проблема в нехватке времени. Нужно подобрать одежду для шоу и убедить фотографов, что модели в ней выглядят хорошо.

Рашенда закинула голову назад и осушила бокал мартини, оставив на кромке след от своей ядовито-фиолетовой помады. Затем покрутила ножку бокала в руках.

— И какой у нее размер? — Джеки представила скандальное шоу, в котором часто принимали участие толстушки.

— Сорок шестой с половиной.

Джеки оторопело посмотрела на Рашенду.

— Да-да, я знаю, звучит невероятно. Представляешь, Диана раньше никогда не пробовала минеральной воды. Пила только воду из-под крана. При этом у нее прекрасная кожа. Удивительно, не правда ли?

Рашенда взяла у проходящего мимо официанта в белой ливрее еще один бокал. За официантом шла девушка в красном вельветовом пиджаке а-ля Джавахарлал Неру с подносом, на котором гнездо с перепелиными яйцами окружали лужицы красной икры.

— Понимаешь, только плоть смотрится так, как надо, и ничего с этим не поделаешь.

Джеки смотрела, как официантка, проходя через толпу, предлагает гостям блюдо. Она видела вельветовый рукав ее пиджака, тонкую загорелую руку, держащую поднос, и жадный взгляд Саймона, который, вытянув шею, наблюдал за девушкой. Наконец он взял яйцо, обмакнул его в икру и поднес к губам, как будто собираясь насладиться невинностью девушки-официантки, которая зарделась и опустила голову, так что волосы упали ей на лицо.

— Посмотри, что он делает сейчас с Тицианой! — Для пущей убедительности Рашенда медленно моргнула жирно подведенным глазом. — Не хотелось бы упускать эту возможность.

Рашенда схватила Джеки за руку и потащила ее туда, где Саймон собирал вокруг себя разодетых красоток. Большинство из них, источая сладострастие, бросали на него томные взгляды, но некоторые напряглись, словно кошка перед прыжком, ожидая подходящего момента, чтобы вырвать его из когтей соперницы.