Единственная и неповторимая - Шейн Уотсон (2008)

— О нет, нет! Я готова. — Она с усилием приподнялась, облокотившись на подушки, и посидела так какое-то время. Волосы упали ей на лицо, шелковое платье задралось. — Сколько времени?

— Три часа. У нас есть полчаса, чтобы доехать до больницы.

— Не понимаю, зачем ты вообще едешь. — Она потянулась за сигаретами, лежащими на тумбочке у кровати. — Должно быть, ты поговорил с ними один на один… и наверняка сказал им, что это ты способная к деторождению часть пары, а я ужасная, плохая, сумасшедшая половина-алкоголичка. Та половина, которая и портит все дело, если уж говорить начистоту.

— Лидия, пожалуйста… — Эндрю стоял спиной к кровати, и она видела, как мышцы его шеи напряглись. — Ты не должна так говорить.

— Не должна? Почему нет? Почему я должна позволять тебе притворяться, что все по-прежнему, когда мы оба знаем, что ты просто жалеешь меня? — Она засмеялась каким-то грудным кашляющим смехом. — Ты считаешь, ребенок будет наградой, чем-нибудь таким, что меня остановит. Но для тебя самого это не так уж важно, да? Да? — Она ударила рукой по подушке, заставляя его повернуться и посмотреть на нее. — Потому что у тебя уже есть то, что тебе нужно, Эндрю, ведь так?

— Перестань, Лидия. — Его голос был очень нежным. — Мы еще можем успеть, если поторопимся. Я сделаю тебе чай.

Сквозь свисающие на глаза волосы она смотрела, как он идет к двери, наклонив голову, как будто надеется найти что-то на ковре под ногами.

— Эндрю… — Ее голос был едва слышим.

— Да? — Он повернулся к ней, улыбаясь, как всегда, с надеждой.

— Прости меня, — у нее в глазах стояли слезы, — прости, что позволила тебе жениться на мне.

Глава 13

— Мэнди, твой клиент на четыре часа уже здесь.

Надув розовый пузырь из жвачки, Лорейн, не отрывая глаз от зеркала, шедшего по периметру салона, ожидала реакции босса. Затем отвела взгляд, посмотрела на младшего стилиста и снова уставилась на голову клиентки. Потом отделила прядь волос и сделала расческой начес, чтобы волосы стояли дыбом. На заднем фоне по радио играли «Я вне любви» манчестерского квартета «10СС».

— Эта песня прозвучала для всех девушек салона «Волосок к волоску» в Бэзилдоне, — произнес бархатистый голос Тони Блэкборна. — Первое место на этой неделе. Великолепная песня. Великолепное эхо.

— Ой, Мэнди! — Джулия стояла в двух шагах от нее и махала ей рукой в перчатке «Мериголд». На ней были короткая черная юбка и черный жилетик с выписанным стразами «Вдохновение Мартина Эндерверста», висела табличка с именем: «Джулия Элдер: стрижка и окраска». — Тебя твой Блюмфельд к телефону, — сказала Джулия, толкая к ней тележку с манго и кусочками фруктов. — Он хочет, чтобы мы были на обложке «Ла мод». Я сказала: «Тебе придется спросить Мэнди, она у нас босс». Он спросил: «В каком смысле?» — я сказала: «В смысле, в салоне, конечно». Он сказал: «Но это невозможно. Она старший сотрудник «Бонди Сакс», а я ответила: «Ну тогда сам разбирайся, только у меня выходной каждую вторую субботу, с обложкой или без».

За плечом Джулии она видела Троя, бешено кивавшего ей и тыкающего пальцем в свою только что пришедшую клиентку.

— Взгляни на мою даму! — зашипел он, когда между ними оказался аквариум с тропическими рыбами.

Она посмотрела на пучок волос странного металлического цвета и сразу же почувствовала приступ тошноты. Девина.

— Тихо, — сказал Трой, прижимая палец к губам. — Что делать? Она уже готова. Я думаю, может быть, немного пудры посередине и потом слегка взбить это все наверх. Она мне говорит: «Звучит, как в середине семидесятых, вам так не кажется?» А я отвечаю: «Надеюсь, мада-а-ам, это убийственный семьдесят пятый». — Он закатил глаза. — Короче, она хочет услышать чье-нибудь мнение и просила, чтобы высказалась ты, мисс Мэнди Уайт.

Горло сжал спазм, во рту пересохло, и в висках застучало.