Индийская страсть - Хавьер Моро (2008)

— Не сомневаюсь в этом, сударыня, но не могу позволить вам войти. Таков регламент, я сожалею.

Решительные протесты Аниты разбивались о невозмутимость охраны.

— Если вы не позволяете мне сообщить ему, что я здесь, то, по крайней мере, отправьте кого-нибудь сделать это.

— Я не уполномочен прерывать встречу губернатора. Самое большее, что я могу для вас сделать, это провести в зал ожидания…

Аните оставалось лишь уступить и замолчать. Внезапно она оказалась в галерее, где находились только женщины, большинство из которых были одеты в бурки и молча сидели на неудобных деревянных скамейках. Впервые, пока Анита ожидала появления мужа, она осознала, что испытала довольно неприятные чувства, оттого с ней обошлись как с обычной женщиной.

Когда раджа закончил встречу и вышел из кабинета губернатора, он сразу заметил Аниту, грустно сидевшую на скамье в зале ожидания, как птичка. Джагатджит был в плохом настроении. Ему пришлось выдержать бестактность губернатора, который, как всегда, спрашивал его, не повредит ли длительная поездка в Европу государственным делам, на что раджа привычно ответил, что передает дела в надежные руки. Но более всего ему досаждало официальное заявление, по которому Анита не имела права называться высочеством, а также носить титул махарани и принцессы вне пределов Капурталы. У нее даже не было права называться Spanish rani, «испанская рани», как ее уже знали в обществе. «Правительство Индии не признало и не признает брак Вашего Высочества с испанской миссис», — говорилось в письме вице-короля, которое ему вслух прочитал сам губернатор в ответ на официальное ходатайство раджи, просившего англичан пересмотреть статус его жены. Конечное замечание документа вывело из себя Джагатджита сверх меры, поскольку заставило подозревать, что в этом была замешана его первая жена. «Следует иметь в виду, — говорилось в документе, — что Ее Первое Высочество также отказалась признать ее (Аниту)». Хотя документ и признавал, что испанка была принята в обществе высшими чиновниками и их женами, радже рекомендовалось, чтобы «ни один чиновник, подчиненный или помощник комиссара полиции не бывал у испанской жены раджи». Как будто бы у нее была чума.

— Зная, что приказы будут становиться с каждым разом все суровее, мне следовало бы подумать об этом лучше, прежде чем жениться на ней, — сказал раджа губернатору. — Мне не кажется справедливым подвергать мою жену исключению из европейского общества, в котором нам нравится бывать и которое в Пенджабе состоит главным образом из гражданских и военных чиновников правительства.

— Я понимаю это, Ваше Высочество. Мы знаем, что как личность и по своей привлекательности ваша испанская жена обеспечила себе место в обществе, что эти ограничения противоречат существующей практике. И я, кстати, уже говорил об этом с вице-королем.

— И что он сказал по этому поводу?

— Проблема в том, что нельзя делать исключения. Супружество раджи Джин да с Оливией ван Тассель породило такую же проблему. Она не имеет права называться «махарани Оливия». Правительство также не признало брак раджи Пудоккатая, который недавно женился на австралийке Молли Финк. Мы не можем признавать смешанные браки принцев Индии, Ваше Высочество, если не выполняются определенные условия. Это — вопрос здравого смысла…

— Здравого смысла? Здравый смысл — это невмешательство в частную жизнь принцев. Вот это здравый смысл.