Твоя К. - Тереза Ревэй (2009)

Мариетта отвернулась. Это была опасная тема для разговора. Курт мечтал о нескольких сыновьях, но она не имела ни малейшего желания переживать еще одни роды, которые считала унизительными и болезненными. Ее здоровье было превосходным и, по уверениям врача, она могла иметь столько детей, сколько пожелает. Она лгала Курту вот уже семь лет и собиралась продолжать в том же духе. В течение нескольких часов она делала вид, что Курт обидел ее своими речами, и ему пришлось извиниться.

Водитель остановил автомобиль напротив входа в «Кайзерхов». Молодой швейцар в парадной ливрее поспешил открыть двери. Люди, собравшиеся за ограждениями, махали флагами со свастикой, стараясь узнать знаменитых приглашенных. Когда Мариетта повернулась к толпе, раздались аплодисменты, хотя никто ее не знал. Наверное, им понравилось ее длинное платье из зеленого шелка с декольте, которое подчеркивало красоту плеч, и изумрудное ожерелье. Стоило ей немного приподнять руку, чтобы просто дружески помахать, в ответ, как по команде, поднялся целый лес правых рук. Теперь Мариетта была обязана повторить гитлеровское приветствие. Краем глаза Курт наблюдал за ней.

В большом зале, украшенном огромными пирамидами цветов, она пробежала глазами по женщинам в вечерних платьях и мужчинам во фраках. Общество было изысканным. В воздухе витал запах денег и власти. Мариетта никак не могла привыкнуть к этой удивительной людской смеси, составлявшей новую нацистскую элиту. На некоторых неизвестных дамах были нацеплены диадемы и украшения очень сомнительного происхождения. Многие из них с необычайным талантом придумывали себе генеалогические древа, но тем не менее не могли скрыть свои жадные взгляды обжор, обвислые щеки и лишенные грации движения. Несмотря на все усилия, они никак не походили ни на аристократов, ни на видных предпринимателей.

Мариетта узнала принца Филиппа де Хесса, наследника сталелитейных предприятий Фрица Туссена, свою подругу Асту, которая разговаривала с Магдой Геббельс, нескольких иностранных дипломатов во фраках. Острое, как лезвие ножа, лицо Рихарда Гейдриха склонилось к своему шефу Генриху Гиммлеру, чьи маленькие круглые очки отражали отблеск свечей. «Папа в гробу бы перевернулся», — подумала она с гримасой отвращения и тут, к своему большому удивлению, увидела Макса, который стоял в стороне, опершись на колонну. Когда он встретился с ней взглядом, его строгое лицо смягчилось. Поприветствовав жестом одного дипломата и избежав встречи со слишком болтливой актрисой, Мариетта подошла к нему.

— И что ты тут делаешь? Я думала, ты не разделяешь идеи новой Германии, которые витают под этими сводами, — сказала она насмешливо.

— Меня пригласили сфотографировать счастливых новобрачных, а заодно и на ужин, — ответил он. — Как видишь, можно утолить и профессиональный голод, и телесный. Прекрасное сочетание, не так ли? Второе лицо в государстве разговаривал со мной об Эрике в течение долгих минут со слезами на глазах. Наш уважаемый покойный старший брат оставил после себя только хорошие воспоминания. Надо думать, что Геринг очень сентиментален.

— А как ты находишь его супругу? — не без любопытства спросила Мариетта.

— Если честно, она в самом деле очаровательна и мила. С этой ее модной немецкой белизной, которая хорошо отражает свет. Она очень симпатична, а ее род более древний, чем у многих присутствующих тут персон.

Мариетта открыла вечернюю сумочку и достала сигарету.

— Ты не боишься, что тебя осудят? — спросил он, предлагая ей огонь. — Теперь нечасто встретишь курящую женщину.

— Когда я прислушивалась к чужому мнению? — улыбнулась она. — Сообщаю тебе по секрету, что замужество действительно сделало меня рассудительнее, но всему есть пределы.