Твоя К. - Тереза Ревэй (2009)

Она сняла телефонную трубку, попросила принести напитки, потом уселась в кресло и скрестила ноги. Чтобы не чувствовать неловкости, Макс достал пачку сигарет и предложил ей одну. Когда она, склоняясь над зажигалкой, коснулась его руки, он задрожал. Это его рассердило.

В конце концов он пришел сюда, чтобы работать с Сарой Линднер, а не позволять себе становиться рассеянным.

— Я очень польщена, что журнал «Die Dame» выбрал мои модели для своей новой рубрики. Признаюсь вам, я предпочитаю фотографии мод просто иллюстрациям. Мне кажется, они лучше передают всю правду об одежде. Вы давно работаете на них?

— Нет, это мой первый заказ.

— Рада за вас. Судя по тому, что я видела, вы очень талантливы. Мне нравится ваш стиль без прикрас. Никаких художественных излишеств, а только четкость и строгость линий, которые подчеркивают одежду и новое в каждой модели.

— Если верить моей сестре, это вы талантливы. С некоторого времени она клянется именем Сары Линднер. И даже не смотрит в сторону парижских кутюрье.

Молодая женщина радостно улыбнулась.

— Наверное, это также благодаря бойкоту, который последовал вслед за оккупацией французами Рура[16]. В прошлом году ассоциация отрасли постановила, что не будет больше продавать парижские коллекции, так как права наших соотечественников ущемлены. В то же время многие клиенты убеждены, что в Берлине их могут одеть ничуть не хуже, чем в Париже. Ваша сестра, очевидно, придерживается того же мнения. Конечно, французы продолжают нас вдохновлять, но теперь у нас нет комплексов по этому поводу. Соперничество не вчера началось, как вы знаете. На мой взгляд, Париж всегда будет иметь превосходство во всем, что касается высокой моды. Посмотрите на это. — Сара показала ему фотографию в журнале, на которой Макс узнал костюм из джерси знаменитой Габриель Шанель. — Эта женщина имеет сверхъестественный талант, хотя у нас она еще не известна.

В дверь постучали. Вошел метрдотель, поставил на журнальный столик графинчик с виски и ликеры и удалился, закрыв за собой дверь.

— Война принудила нас отделиться от Парижа и начать жить независимой жизнью. У меня получается. Мои модели нравятся. А ведь отец очень сомневался, когда я сказала, что займусь этим делом. Он так боялся, что я окажусь не на высоте.

— Отцы всегда боятся, что мы окажемся не на высоте.

Она посмотрела на него внимательно.

— Я заметила нотку горечи в ваших словах. Но в моем случае все по-другому. Мой отец — замечательный человек. Единственный его недостаток в том, что его желание защитить меня переходит границы разумного. Даже если он хочет, чтобы я училась, и просит меня работать с ним, он все равно ждет, что я выйду замуж и рожу ему кучу внуков. Пусть даже эмансипированные женщины не нуждаются больше в мужской защите и научились справляться сами, все равно они немножечко пугают моего отца.

Макс улыбнулся.

— Не его одного, — сообщил он.

Это почти смущенное признание, под которым скрывалась нежданная уязвимость у привлекательного молодого человека, тронуло Сару Линднер.

— Какой виски будете — straight или on the rocks[17]?

Он даже не удивился, что она употребила термины опытного бармена, так как уже понял: она из тех женщин, которые не перестанут удивлять мужчин.

— Со льдом, но без воды. Спасибо.

— За нас, Макс, — произнесла она с озорным видом, протягивая ему стакан. — Вы позволите называть вас Максом?

— Конечно.

— За наше сотрудничество. За наш успех.

— За нашу дружбу, Сара. Прежде всего за нашу дружбу.

Засучив рукава, Макс бился над проблемой теней. Повязка вокруг головы защищала глаза от падающих на них волос. Ассистент подвел его в самую последнюю минуту, поэтому трудиться пришлось одному.