Аутодафе - Эрик Сигал (2002)

Тим сел в машину. Он не смог повернуть ключ в замке зажигания и упал на руль. В глубине души ему было сейчас так же больно, как и ей. И он презирал себя за ложь — за то, что сказал ей, что, как священника, его не волнуют земные желания.

Ибо его уберегли от искушения не религиозные принципы, а скорее неизбывная тоска по Деборе.

65

Дэниэл

— Что, мистер Лури, позволили себе небольшую растрату?

Молодой партнер бесцеремонно ввалился в кабинет.

— Ты мог бы и постучаться, Макинтайр! — с раздражением ответил Дэнни.

— Ой, прошу прощения! Я не знал, что ты так чтишь приличия.

Питер Макинтайр Третий непривычно вызывающе держался с владельцем контрольного пакета акций его семейной фирмы. И еще больше вывел Дэнни из себя, когда уселся и задрал ноги в дорогих туфлях от Гуччи на край его стола.

— Признайся, ты и не подозревал, что я знаю такие слова?

— Если честно, то нет, — ответил Дэнни с нарастающим нетерпением.

— Вообще-то, латинское peculatio[78] одного корня с pecunia, что значит «деньги». А это, в свою очередь, — производное от pecus, что означает «скот». Так-то вот, Дэнни…

— Послушай-ка, может, ты уберешься отсюда?

Питер пропустил его реплику мимо ушей и с ухмылкой продолжал:

— Удивительная вещь эта латынь! Кто бы мог подумать, что слово, означающее растрату, происходит от коров? Ну, да в тех школах, куда ты ходил, латынь небось не изучали? Так ведь, Дэн?

Он с минуту плотоядно смотрел на Дэнни, после чего наконец перешел к делу:

— Но сейчас это не важно. Важно, что это — преступление, и его совершил ты.

Дэнни в бешенстве вскочил, нагнулся и сбросил ноги Макинтайра со своего стола.

— Что, черт возьми, ты хочешь этим сказать, Пит?

— Видишь ли, — пропел тот, — во-первых, речь идет о добром имени моей семьи. Во-вторых — о добром имени Аллейнов. — Он помолчал и дал эффектный залп: — И наконец, о твоей голове.

Да, Питер Макинтайр Третий явно вознамерился наилучшим образом разыграть оказавшийся у него в руках козырь.

— Для содеянного вами, мистер Лури, наверняка есть и еврейское слово. Что-нибудь вроде «нецелевого использования средств», «расхищения», «мошенничества» — назови как хочешь.

Дэнни внутренне содрогнулся.

— Знаешь, что я тебе скажу? — невозмутимо продолжал Пит. — Когда я с тобой познакомился, я подумал, что ты самый умный парень из всех, кого я когда-либо встречал. Я даже стремился тебе подражать во всем, вплоть до мелочей… Надеялся таким образом раскрыть твой секрет. Бьюсь об заклад, ты даже не заметил, что, когда стал заказывать костюмы у Франческо, я тоже переключился на него. Я старался читать все, что читаешь ты. Я даже отучился на компьютерных курсах — и наша фирма тебе за это очень благодарна.

Неожиданная лесть встревожила Дэнни, но он продолжал хранить молчание.

— Сознаюсь, — продолжал Макинтайр, — я иногда возвращался в офис в час или два ночи. Если знал наверняка, что ты уже дома. Я изучал все бумаги, которые были у тебя на столе, слова, которые ты обвел в кружок, твои пометки…

— Иными словами, — зло буркнул Дэнни, — ты вел себя как подлый воришка!

— Называй как хочешь, — согласился Питер. — Но это все цветочки по сравнению с тем, что сделал ты. Я хочу сказать, твоя шалость с «Уолстон Индастриз» была махинацией чистой воды, которую в другом месте даже назовут мошенничеством в особо крупных размерах.

У Дэнни перехватило дыхание. Со дня его краткосрочного «заимствования» одного миллиона семисот пятидесяти тысяч долларов со счетов компании прошло уже больше двух лет, и он успел успокоиться, считая себя в безопасности. Он взял себя в руки и ответил по возможности убедительно:

— Финансы компании, которыми я управляю, дважды в год проходят аудит, Питер. И никаких вопросов никогда не возникало…